соображений, побуждаемый к миру и митрополитом, принял новгородского посла
Варфоломея Юрьевича уже не так, как он принимал прежних послов, не
высокомерно, а любовно, и вслед за тем сам приехал в Новгород 16 февраля
1334 года. В Новгороде примирение с великим князем произвело большую
радость. Люди, расположенные к Москве и не смевшие до сих пор проявить
своего расположения, теперь взяли верх и оказывали влияние на народ. В
угоду московскому князю новгородцы готовы были вместе с москвичами идти
войною на Псков и доставать оттуда князя Александра Михайловича. Они
забыли и недавно показанное неуважение московского князя ко всякого рода
договорам и крестному целованию, и свою недавнюю дружбу со псковичами,
вынужденную поступками московского князя. До войны со Псковом не дошло, но
после этого новгородцы со псковичами остались не в мирных отношениях. Иван
Данилович позвал к себе в Москву новгородского владыку, посадника,
тысячского, бояр и оказывал им большие почести. Казалось, восстановились
самые прочные дружелюбные отношения между Новгородом и Москвою.
   Но прошло три года, и в 1337 году Иван Данилович, опять нарушивши
договор, послал войско свое в двинскую землю с целью овладеть этим важным
краем; покушение его не удалось; посланное войско вернулось оттуда
пораженное со срамом. Новгородцы тогда опять обратились к псковичам,
владыка Василий отправился в Псков, но уже его приняли там не так, как
прежде; псковичи научены были опытом, как новгородцы в беде обращаются к
ним, а потом, когда думают, что беда для них минула, готовы идти на них
вместе с теми, против которых прежде искали опоры. Они не хотели дать
владыке "подъезда" или части судных пошлин, которые собирал владыка в свою
пользу. Архиепископ проклял псковичей.
   Десять лет прожил Александр Михайлович во Пскове, и несносна была ему
изгнанническая судьба. Думал он и передумывал, что делать ему. Жаль ему
было детей и потомков своих, которые должны были не только лишиться
владения, но мало-помалу выйти из рода князей. Продолжало, вероятно,
томить его и то, что псковичи, даровавшие ему приют у себя, из-за него
подвергались проклятию от своего архиепископа. Еще в 1336 году отправил он
в Орду сына своего Феодора, узнать: есть ли надежда ему получить прощение
и милость хана Узбека. Феодор, возвратившись из Орды, принес утешительные
известия. Тогда в 1337 году Александр отправил посольство к митрополиту
Феогносту и просил от него благословения идти в Орду. Феогност дал ему
благословение, вероятно в то время, когда не было близко него Ивана
Даниловича, иначе последний не допустил бы до этого. Александр отправился
в Орду и явился прямо перед Узбеком.
   Наши летописи представляют Александра произносящим такую речь перед
царем своим:
   "Господин самовластный (вольный) царь! Если я и много дурного сделал
тебе, то теперь пришел к тебе принять от тебя либо жизнь, либо смерть. Как
Бог тебе на душу положит, а я на все готов!"
   Узбеку очень понравилась такая прямота и вместе рабская покорность.
"Видите ли, - сказал Узбек окружающим его (так передают летописи), - как
Александр Михайлович смиренною мудростью избавил себя от смерти".
   Узбек простил Александра, оказал ему большой почет у себя и отпустил на
Русь с правом сесть на столе в отеческой Твери. Двое вельмож татарских,
Киндяк и Авдул, провожали его. Брат Константин, владевший Тверью,
добровольно уступил ее Александру.
   Возвращение Александра было страшным ударом для московского князя. Если
его заклятый враг, которого он по приказанию хана преследовал и добивался
взять живьем для казни, теперь приобрел милость того же хана, то отсюда
могло произойти то, что помилованный князь подделается к хану и
постарается в свою очередь насолить своему сопернику. Иван Данилович
поспешил в Орду, взял с собою сыновей, чтобы представить хану как будущих
вернейших слуг его, и старался всеми мерами очернить и оклеветать
тверского князя. Ему удалось. Узбек послал одного из своих приближенных,
по имени Истрочея, звать Александра.
   Истрочей, по приказанию Узбека и по наставлению Ивана, принял перед
Александром самый ласковый вид и говорил:
   "Самовластный царь Узбек зовет тебя с сыном Феодором; царь сделает для
тебя много хорошего; ты примешь великое княжение, и большой почет тебе
будет". Но Александр догадался, что тут что-то не так. "Если я пойду в
Орду, -говорил он своим, - то буду предан смерти, а если не пойду, то
придет татарская рать и много христиан будет убито и взято в плен, и на
меня вина падет: лучше мне одному принять смерть".
   И он начал снаряжаться в Орду и послал вперед сына своего Феодора
узнать, что значит этот призыв и чего может он ждать в Орде. А между тем
тверские бояре, рассудив, что служить московскому князю выгоднее,
отъезжали от Александра к его врагу. К этому, быть может, побуждало их еще
и то, что Александр воротился из Пскова с новыми боярами и между прочим с
иноземцами; так был у него в чести немец Матвей Доль; и старым боярам не
по сердцу было стать ниже этих новичков и пришельцев.
   Феодор не приехал обратно; его удержали в Орде, но он известил отца,
что царь Узбек гневается на него. Возврата не было Александру. Если он
решится бежать куда-нибудь по-прежнему, то сын в Орде должен будет выпить
за него горькую чашу.
   Он поехал в Орду. Иван Данилович, обделав свои дела, воротился домой и
наблюдал, что станется с его соперником, которому он, насколько сил его
было, подготовил гибель.
   Осталось предание, что когда Александр Михайлович плыл по Волге, тогда
поднимался противный ветер и относил его судно назад, как будто давая
несчастному князю предсказание, что будет ему беда там, куда он держит
путь.
   Когда Александр Михайлович проплыл с большим трудом через русские
земли, ветер перестал обращать его судно назад. Поехали одновременно с ним
князья:
   ярославский и белозерский, ненавидевшие Ивана Даниловича и готовые
защищать Александра Михайловича; но никто не мог ему тогда пособить: Ивану
Даниловичу более всех верил властитель Руси, и, вероятно, Иван Данилович
представил этому властителю какие-то убедительные доводы против тверского
князя, если Узбек так скоро изменил к последнему свою милость.
   Когда заранее осужденный на смерть князь прибыл в Орду, сын Феодор
первый со слезами известил его, что дела плохи. Затем татары,
расположенные к нему, сказали: "Царь хочет тебя убить! Тебя крепко
оклеветали перед ним!" - "Что же я буду делать! - отвечал Александр. -
Если Бог захочет предать меня смерти, кто же может меня избавить?"
   Александр привез дары царю, царице, вельможам. Прошел месяц в тревожном
ожидании. 26 ноября 1338 года сказали Александру, что через три дня ему