земли стали его подручниками.
   По смерти Александра Васильевича Иван удержал за собою Владимир, а
новый суздальский князь Константин Васильевич должен был довольствоваться
тем, что ему оставил московский князь. Иван отдал одну из своих дочерей за
Василия Давидовича ярославского, а другую за Константина ростовского и
самовластно распоряжался уделами своих зятьев. "Горе, горе городу Ростову
и князьям его, - говорит одно старинное сказание, - отнялась у них власть
и княжение; и немало было ростовцев, которые поневоле отдавали москвичам
имущество свое, терпели побои и язвы на теле своем". Посланный в Ростов от
Ивана Даниловича боярин Кочева свирепствовал над жителями, как будто над
завоеванными, и одного старейшего боярина, по имени Аверкия, приказал
всенародно повесить за ноги и нещадно бить палками. Подобные поступки
совершались не в одном Ростове, но и во всех местах, подпавших под власть
москвичей, которые, где только могли, показывали себя высокомерными
господами над прочими русскими людьми. Эти поступки вывели из терпения
ярославского князя; несмотря на родство свое с московским князем, он
соединился против него с Александром Михайловичем тверским. Князья
рязанские поневоле должны были повиноваться Ивану Даниловичу и ходить со
своею ратью, куда он им прикажет: Иван был в чести у хана, а рязанская
земля находилась на пути из Орды в Москву и за строптивость своих князей
первая могла подвергнуться жестокой каре от Орды, требовавшей повиновения
Москве. Города: Углич, Галич и Белозерск были приобретены Иваном
посредством купли от князей. Кроме того он покупал и променивал села в
разных местах: около Костромы, Владимира и Ростова, на реке Масе, Киржаче
и даже в новгородской земле вопреки новгородским грамотам, запрещавшим
князьям покупать там земли. Он заводил в новгородской земле слободы,
населял их своими людьми и таким образом имел возможность внедрять там
свою власть и этим путем.
   Новгород, находившийся пока в дружбе с Москвою, скоро испытал на себе
плоды ее усиления, которому он так содействовал. Новгородцы слишком много
оказали услуг московским князьям: казалось, нужно было пройти долгому
времени и явиться очень важным причинам и непредвиденным столкновениям,
чтобы между Новгородом и Москвою могло вспыхнуть несогласие. Но Иван не
задумывался в выборе средств для своих выгод. В 1332 году возвратился он
из Орды, где достаточно поистратился на подарки, и стал приискивать
средств, как бы и чем ему вознаградить себя. Он вспомнил, что у
новгородцев есть закамское серебро. В сибирских странах с незапамятных
времен велось добывание руды и обработка металлов. До сих пор так
называемые чудские копи по берегам Енисея служат памятниками древней
умелости народов алтайского племени. Новгород, владевший северо-востоком
нынешней европейской России, под названием Заволочья (берегов Двины),
Печоры и Перми, и частью азиатской России под именем Югры, получал оттуда
серебро отчасти путем торговых сношений, отчасти же посредством дани,
взносимой туземцами подчиненной Новгороду пермской страны. Иван Данилович
потребовал от Новгорода этого серебра, которое в то время называлось
закамским серебром, и, чтобы иметь в руках своих залог своего требования,
захватил Торжок и Бежецкий-Верх с их волостями неожиданно и вероломно, не
объявивши Новгороду, что он считает мирный договор почему-нибудь
нарушенным. В Новгороде тогда происходили внутренние смятения: в один год
сменили двух посадников, ограбили дворы и села двух бояр: вероятно, эти
волнения состояли в связи с тогдашними неприязненными поступками
московского князя, так как всегда во время размолвок с великими князьями в
Новгороде были лица, считавшиеся их сторонниками и благоприятелями и за то
испытывавшие озлобление раздраженного народа. На другой год Иван Данилович
повторил свое требование, вошел в Торжок с подручными себе князьями земель
суздальской и рязанской и сидел в Торжке около двух месяцев. Новгородцы
посылали к нему дружелюбное посольство, просили приехать в Новгород мирно,
но Иван не хотел слушать их и уехал прочь. Новгородским волостям нелегко
было от его посещения.
   Иван вывел своих наместников из Городища, и таким образом находился уже
в открытой вражде с Новгородом, "в розратье", как тогда говорили.
   Тогда новгородцы принялись укреплять свой город: владыка строил
каменные стены детинца: юрьевский архимандрит возводил около своего
монастыря стены, а между тем еще раз новгородцы пытались поладить с
московским князем. Владыка Василий поехал к нему с двумя новгородскими
боярами и застал его в Переяславле. От лица Новгорода он предлагал
великому князю пятьсот рублей серебра и просил, чтобы великий князь
отступился от слобод, заведенных им на новгородской земле, противно
договору, им же утвержденному крестным целованием. Иван Данилович не
послушал его.
   Тогда новгородцы пожалели, что в угоду московской власти так
преследовали тверского князя. Александр жил в Пскове: новгородцы из-за
него были не в ладах со Псковом; новгородский владыка семь лет не бывал в
Пскове и наказывал своим пастырским неблагословением Псков, непослушный
Новгороду и великому князю; теперь он отправился в Псков, был там принят с
честью, благословил князя Александра и крестил у него сына Михаила. Этого
было недостаточно. Новгороду нужен был сильный союзник, который бы мог
составить противовес могуществу московскому, и Новгород сошелся тогда с
литовским князем Гедимином, завоевавшим почти всю западную Русь: он,
заступившись за Новгород, один мог остановить Ивана. В октябре 1333 года
приехал в Новгород сын Гедимина Наримонт, нареченный при крещении Глебом и
избранный новогородцами на княжение. По обычаю своих дедов новгородцы
посадили его на столе у Св. Софии и дали ему в отчину и дедину Ладогу,
Ореховский город, Корельск и половину Копорья.
   Иван Данилович между тем снова съездил в Орду и, воротившись назад в
1334 году, стал податливее. Если путешествие московского князя в Орду
пугало новгородцев, так как они думали, что князь хочет подвинуть на них
татарскую силу, то со своей стороны Иван, человек характера
невоинственного, хотя и хитрый, тревожно смотрел на дружбу новгородцев с
его заклятым врагом Александром и еще более на союз их с Гедимином.
Новгород, хотя и готовился отразить насильственные покушения Москвы, был
не прочь помириться с нею: новгородцы не могли быть уверены, что Гедимин
заступится за них в такой мере, чтобы воевать с ханом, да и при помощи
Гедимина нелегко было отважиться Новгороду на борьбу с Ордою и с силами
русских земель, находившихся под рукою Ивана Даниловича; притом же
призванный новгородцами Наримонт оказывался малоспособным к доблестным
подвигам и к геройской защите земли, пригласившей его так радушно. Владыка
Василий, еще до возвращения Ивана из Орды, ездил к митрополиту Феогносту,
виделся с ним во Владимире и располагал его действовать на Ивана
примирительно. По своем возвращении из Орды Иван Данилович, кроме других