Александр прибыл в Новгород и был радушно встречен народом, издавна
знавшим его. Василий был восстановлен на княжении. Новгородцы в угодность
Александру поставили посадником Михалка.
   Это событие, несмотря на черты, слишком обычные в новгородском строе
жизни, имело, однако, важное и новое значение в новгородской истории.
Новгородцы выгоняли князей своих, иногда терпели от них и, забывая старое,
опять приглашали, как напр., было с Ярославом, отцом Александра, но то
делалось по новгородской воле, при обычном непостоянстве новгородцев. Не
было еще примера, чтобы великий князь силою заставил принять только что
изгнанного ими князя.
   Александр показал новгородцам, что над их судьбою есть внешняя сила,
повыше их веча и их партий - сила власти старейшего князя всей Руси,
поставленного волею могущественных иноземных завоевателей и владык русской
земли. Правда, что Александр, вступивши в Новгород, обласкал новгородцев,
заключил с ними мир на всей вольности новгородской, но в проявлении его
могучей воли слышались уже предвестники дальнейшего наложения на Новгород
великокняжеской руки.
   Через несколько времени Новгород увидал в своих стенах того же
Александра, уже не так мирно улаживающего свои недоумения с новгородской
вольностью. В Орде произошел переворот: Батый умер. Сын его Сартак был
умерщвлен дядею Берке, объявившим себя ханом. Последний вверил дела Руси
своему наместнику Улагчи.
   Тогда пришла весть, что хан посылает своих чиновников для переписи
народа и собирания дани. Александр поспешил в Орду, думая предотвратить
грядущие бедствия: русских страшил не самый платеж дани; они покорялись
необходимости платить ее через своих князей, но долгое пребывание татар в
земле русской наводило всеобщий страх. Александр не успел умилостивить
хана. В землю рязанскую, муромскую и суздальскую явились татарские
численники, ставили своих десятников, сотников, тысячников, темников,
переписывали жителей для обложения их поголовною данью, не включали в
перепись только духовных лиц. Вводилось, таким образом, чуждое управление
внутри Руси. Народу было очень тяжело. В следующем 1257 году Александр
вновь отправился в Орду с братьями своими:
   Ярославом тверским и суздальским Андреем, с которыми, недавно не
ладивши, помирился. Улагчи требовал, чтобы Новгород также подвергся
переписи и платежу дани. Как ни близок был Александру Новгород, но он счел
за лучшее покориться.
   Между тем в Новгород уже достигла весть о том, что туда идут татарские
численники. Все лето там была тревога и смятение. Новгород не был до сих
пор покорен, подобно прочим русским землям, татарским оружием и не
помышлял, чтобы ему добровольно пришлось платить постыдную дань, наравне с
покоренными. Вящие люди, и в том числе посадник Михалка, готовые угождать
силе для своих выгод и сохранения своих богатств, уговаривали новгородцев
покориться, но меньшие слышать об этом не хотели. Их любимец Анания
скончался в августе. Волнение после его смерти усилилось, и, наконец,
ненавистный для меньших, насильно поставленный против их воли, Михалко был
убит. Князь Василий разделял чувства новгородцев.
   Наконец, прибыл в Новгород Александр с татарскими послами требовать
десятины и тамги. Василий, с одной стороны, не смел противиться отцу, с
другой - стыдился изменить новгородскому делу и бежал во Псков. Новгородцы
наотрез отказались платить дань, но ласково приняли ханских послов и
отпустили домой с честью и дарами. Этим Великий Новгород заявлял, что он
относится с уважением к ханской власти, но не признает ее над собою. Тогда
Александр выгнал своего сына из Пскова и отправил на суздальскую землю, а
некоторых новгородских бояр, стоявших заодно с меньшими и имевших, по его
мнению, влияние на Василия, схватил и наказал бесчеловечным образом: иным
обрезал носы, другим выколол глаза и т. п.
   Такова была награда, какую получили эти защитники новгородской
независимости в угоду поработителям от того самого князя, который некогда
так блистательно защищал независимость Новгорода от других врагов.
   Зимою (с 1258 на 1259 год) прибыл с низу Михайло Пинещинич и объявил
новгородцам, что ханские полки идут на Новгород и будут добывать его
оружием, если новгородцы не согласятся на перепись. Весть эта была
несправедлива, но правдоподобна. Само собою разумеется, что хан не
согласился бы удовольствоваться дарами. Весть эта нагнала такой страх, что
с первого раза новгородцы согласились. Вероятно, об этом было дано знать в
Орду, потому что тою же зимою прибыли в Новгород ханские чиновники: Беркай
и Касачик, с женами, и множество татар. Они остановились на Городище 2 и
стали собирать тамгу по волости.
   Новгородцы, увидя необычное зрелише, снова возмутились. Бояре, наблюдая
свои корыстные цели, уговаривали народ смириться и быть покорным, но
меньшие собирались у Св. Софии и кричали: "Умрем честно за Св. Софию и
дома ангельские".
   Тогда татары стали бояться за свою жизнь, и Александр приставил
посадничьего сына и боярских детей стеречь их по ночам. Такое положение
скоро наскучило татарам, и они объявили решительно: "Давайте нам число,
или мы побежим прочь".
   Вящие люди стали домогаться уступки. Тогда в Новгороде распространилась
молва, что вящие хотят вместе с татарами напасть на Новгород. Толпы народа
собирались на Софийской стороне поближе к Св. Софии и кричали: "Положим
головы у Св.
   Софии". Наконец, на другой день Александр выехал из Городища с
татарами. Тогда вящие люди убедили наконец меньших не противиться и не
навлекать на Новгород неминуемой беды. Они, - говорит летописец, - себе
делали добро, а меньшим людям зло: дань одинаково распределялась как на
богатых, так и на бедных! Александр прибыл в город с татарами. Ханские
чиновники ездили по улицам, переписывали дворы и, сделав свое дело,
удалились. Александр посадил на княжение сына своего Дмитрия и уехал во
Владимир.
   С тех пор Новгород, хотя не видал после у себя татарских чиновников, но
участвовал в платеже дани, доставляемой великими князьями хану от всей
Руси. Эта повинность удерживала Новгород в связи с прочими русскими
землями.
   Но не в одном Новгороде - и в покоренных русских землях прежние
свободные привычки не вынесли еще рабства и утеснения. Монгольскую дань
взяли тогда на откуп хивинские купцы, носившие название бесермен - люди
магометанской веры.
   Способ сбора дани был очень отяготителен. В случае недоимок, откупщики
насчитывали большие проценты, а при совершенной невозможности платить,
брали людей в неволю. Кроме того, они раздражали народ неуважением к