Завоеватели разделились на две части: одни через Карпаты пошли в
Венгрию, другие через Польшу в Силезию и Моравию, откуда через три года
вернулись назад в свои степи.
   Данило приехал из Венгрии, не зная, где находится его семья и брат, и
отправился в Польшу. Там свиделся он с княгиней и Васильком, которые
укрывались в Польше от татар. Мазовский князь Болеслав предоставил
изгнанникам город Вышгород, где Данило пробыл до тех пор, пока не узнал,
что татар уже нет в его волости.
   Возвращаясь на свою землю, он хотел остановиться в Дрогичине, но
тамошний наместник не пустил своего князя; вероятно, он был заодно с
боярами, которые думали воспользоваться общим смятением, чтобы опять
начать свои козни против князя. Данило с братом Васильком отправился затем
к Берестью, но не мог приблизиться к городу от смрада гниющих тел. То же
представилось им во Владимире; там не встретили они ни одной души; все
церкви были наполнены грудами трупов. Видно, что жители, во время
нашествия татар, искали убежища в церквах и там погибали. Данилу пришлось
отстраивать жилища и собирать разогнанные остатки населения.
   Между тем галицкие бояре, захвативши в свои руки всю землю, думали
править ею самовольно. Но теперь они уже не сладили с волею Данила. Боярин
Доброслав и Судьич, попов внук, самовольно захватили Понизье, а Григорий
Васильевич овладел горной страной перемышльской. Эти бояре от себя
раздавали волости и доходы разным своим подручникам: так у Доброслава было
двое подручников: Лазарь Домажирич и Ивор Молибожич, люди низкого
происхождения (как говорит летописец), которым этот боярин поручил
Коломыю, дававшую прежде князю большой доход солью.
   К счастью Данила, эти бояре жили между собою во вражде и, ненавидя
своего князя, доносили ему друг на друга. Таким образом Доброслав обвинял
перед Данилом Григория. Пользуясь их враждою, Данило, не веря ни тому ни
другому, приказал схватить обоих и послал своего печатника Кирилла сделать
опись всем грабительствам и злоупотреблениям бояр во время их управления.
   Неугомонный, задорный сын черниговского князя Ростислав Михайлович в
свою очередь продолжал беспокоить Данила. В то время, когда Кирилл
производил осмотр в Понизье, Ростислав, соединившись с князьями
бологовскими, пытался было овладеть Бакотою в Понизье, но не успел. За это
Данило расправился с бологовскими князьями, которые вывели его наконец из
терпения. Он в особенности был зол на них за то, что они поладили с
татарами. Татары оставили покойно этих князей на земле их для того, чтобы
они сеяли на них пшеницу и просо. Продолжая злобствовать против Данила,
они надеялись на покровитeльcтво татар. Данило имел право упрекать их в
неблагодарности к себе, так как ранее этого времени он избавил их из рук
мазовецкого князя Болеслава и даже чуть было не воевал из-за них с
Болеславом. Теперь, наказывая их за союз с Ростиславом, он вступил с
войском на их землю, взял и предал огню города их: Деревич, Губин, Кобуд,
Кудин, Городец, Божьский и Дядьков. Ростислав беспокоил Данила до самого
1249 года. Он женился на дочери венгерского короля Белы и с помощью тестя
надеялся овладеть Галичем. В эти распри вмешались и поляки, так как другая
дочь Белы была за князем Болеславом; на этом основании Данило помогал
сопернику Болеслава Конраду, женатому на его родственнице. Наконец, после
долгих мелких драк произошло решительное сражение 1249 года.
   Ростислав с войском, составленным из русских, венгров и болеславовых
поляков, подступил к городу Ярославлю. Венграми начальствовал воевода
Фильний, прозванный русскими "прегордый Филя", тот самый, который был
некогда разбит Мстиславом Удалым. Хвастливый Ростислав говорил: "Если бы я
знал, где теперь Данило и Василько, с десятью воинами поехал бы на них!"
Между тем он устроил военную игру (турнир) и сразился с каким-то Воршем.
Под ним споткнулся конь: Ростислав упал и повредил себе плечо. Это сочтено
было дурным предзнаменованием. Тем временем Данило с Васильком шли против
него. За ними на помощь следовали литва и поляки конрадовой стороны; тут
было также несколько русских князей, пришедших на службу к Данилу. Им на
дороге также было предзнаменование: над их войском собралась целая туча
орлов и воронов и с криком кружилась над войском. "Это знамение на добро",
- говорили русские. Битва произошла 17 августа. Венгерский воевода Фильний
находился в заднем полку и, держа в руках знамя, кричал: "Русь плохо
бьется: выдержим их первый напор: они не вытерпят сечи на долгое время".
Но Данило ударил своим полком и смял его. Знамя Фильния было отнято и
разодрано пополам. Молодой сын Данила, Лев, изломил об его доспехи копье
свое. С другой стороны поляки, указывая на русских, кричали: "Погоним
великие бороды!" - "Лжете, - закричал им Василько, - Бог нам помощник!"
Поляки по своему обычаю закричали "керылеш" (кириэ элейсон) и дружно
бросились на Василька, но русские отбили их и обратили в бегство.
Ростислав увидел, что и венгры и поляки бегут, побежал сам. Победа была
вполне на стороне Данила. Воевода Фильний был схвачен Андреем дворским,
приведен к Данилу и убит. Тогда же был казнен взятый в плен боярин
Володислав, зачинщик смут. Ростислав с тех пор уже не делал более
покушения на галицкий стол. Тесть его Бела дал ему в удел Мачву на Саве, и
после того его имя уже не встречается в русской истории.
   На следующий год Данило примирился с венгерским королем, при посредстве
митрополита Кирилла, и король отдал за сына Данилова Льва дочь свою.
Свадьбу праздновали в Изволине, и Данило, в знак мира, привел с собою и
отдал королю венгерских пленников, взятых во время ярославской битвы.
   Так, наконец, Данило успокоил и себя и свои земли, как от венгров, так
и от русских князей. Много труда и усилий, много тяжелых лет и неутомимого
терпения стоило ему это успокоение. Теперь он был один из сильнейших
владетелей в славянском мире. До сих пор он не считал себя данником хана.
Монгольские полчища пока только прошли по южной Руси разрушительным
ураганом, оставивши по себе, хотя ужасные, но скоро поправимые следы.
Участь других русских князей, казалось, миновала Данила. Но не так вышло
на деле, как казалось. В 1250 году прибыли послы от Батыя с грозным
словом: "Дай Галич!"
   Данило запечалился. Занятый беспрестанными войнами со своими
соперниками, он не успел укрепить городов своих и не был в состоянии дать
отпор татарскому полчищу, если бы оно пошло на него. Обсудивши свое
положение, Данило сказал: "Не дам полуотчины своей, сам поеду к хану". В
самом деле Данилу приходилось, уступивши Галич, не только потерять землю,
приобретенную такими многолетними кровавыми усилиями, но ему угрожала
большая беда: отнявши Галич, монголы не оставили бы его в покое с
остальными владениями; и потому благоразумнее было заранее признать себя
данником хана, чтобы удержать свою силу на будущее время, когда, при
благоприятных обстоятельствах, можно будет заговорить иначе с
завоевателями Руси. 26 октября выехал Данило в далекий путь.