Сам  Цезарь  ускоренным  маршем  двинулся на Орик  и  взял его без боя.
Отсюда он стремительно отправился к Аполлонии, принял ее сдачу  и  продолжил
свой путь на север,  надеясь также легко овладеть Диррахием,  где находились
главные продовольственные склады Помпея. Тот  одновременно узнал о переправе
Цезаря  и о падении своих городов (Цезарь: "Гражданская война"; 3;  2--4, 6,
8, 11--13). Он выступил из Македонии с великой поспешностью и успел прийти к
Диррахию прежде  Цезаря (Аппиан: 14;  55--56).  Цезарь встал  лагерем у реки
Апса  вблизи  Аполлонии,  решив  там дожидаться  прибытия своих  легионов из
Италии.
     Но  прошло  много  месяцев, зима  уже  приближалась  к  концу, а те  не
появлялись. Известно было, что помпеянский флот  плотно блокирует побережье,
поэтому легаты не решались начать переправу (Цезарь: "Гражданская война"; 3;
13,  14,  25).  Раздосадованный  их   нерешительностью,  Цезарь   решил  сам
отправиться в Брундизий. Он переоделся в одежду частного человека и никем не
узнанный сел  на  корабль,  направлявшийся в Италию.  Но  началась  буря,  и
кормчему,  к великому негодованию Цезаря, пришлось вернуться обратно в Эпир.
Тогда Цезарь  отправил через море Постумия с  четырьмя приказами  немедленно
приступить к  переправе.  Первый приказ Постумий должен был вручить Габинию.
Если  бы тот  отказался,  то второй приказ  поручал это сделать  Антонию,  а
третий -- Калену.  Четвертый  должен был  быть прочитан перед войском  в том
случае, если  бы никто из легатов не  решился исполнить волю Цезаря. Габиний
действительно не осмелился  на плавание, вместо этого он повел  добровольцев
вокруг моря  по берегу.  Когда  командование  перешло  Антонию, тот  посадил
солдат  на  грузовые суда и вышел  из  Брундизия, доверившись  удаче Цезаря.
Случилось так,  что отряд  Габиния почти  полностью  был перебит в  Иллирии.
Антоний  же,  преодолев все препоны, благополучно добрался до Эпира (Аппиан:
14; 57-59).
     С  наступлением весны  война прияла более деятельный  характер.  Помпей
разбил лагерь неподалеку от Диррахия на высоком месте, где корабли могли без
особого  труда  приставать к  берегу.  Цезарь  понял, что Помпей сознательно
затягивает  войну,  рассчитывая  таким  образом обречь  своих противников на
голод  и  лишения. Так как флот помпеянцев господствовал на море, Цезарь  не
мог   получить   никаких  припасов  из  Италии   или  Галлии.  Добывать   же
продовольствие на месте оказалось очень непросто -- местность была суровая и
гористая,  никогда  не  обеспечивавшая  себя  хлебом  даже в мирное время, а
теперь к тому же разоренная Помпеем.
     Осмотрев позиции, Цезарь  начал захватывать высокие холмы вокруг лагеря
противника. Укрепив вершины холмов  редутами,  он  велел затем копать  между
ними  ров  и насыпать вал. Таким образом, лагерь  Помпея  оказался  как бы в
осаде. Имея большой перевес в коннице, он не мог теперь ею  воспользоваться.
К тому  же вскоре стал ощущаться острый  недостаток фуража.  Лошадей кормили
листьями с деревьев и размолотыми тростниковыми корнями. Когда же были сняты
все кормовые  травы и  не стало  хватать  даже  листьев,  Пом-пей решился на
вылазку.
     В  назначенный день несколько когорт помпеянцев  высадились с  кораблей
позади укреплений Цезаря  и  внезапно атаковали его солдат с тыла. Не ожидая
этого, те были опрокинуты  и бежали. Повсюду начались такое смятение и ужас,
что  остановить их не было никакой возможности (Цезарь: "Гражданская война";
3; 42, 43, 58, 63, 69).
     Цезарь вышел  навстречу  солдатам,  тщетно  пытаясь  повернуть  бегущих
назад. Он хватался за знамена, но знаменосцы  бросали их, так что неприятель
захватил 32 знамени. Сам Цезарь едва не был при этом убит. Схватив какого-то
рослого и сильного  солдата, бежавшего мимо, он приказал ему остановиться  и
повернуть на неприятеля. Тот в смятении перед лицом ужасной опасности поднял
меч, чтобы  поразить  Цезаря,  но  подоспел оруженосец  и отрубил  ему  руку
(Плутарх: "Цезарь"; 39). Все было оставлено, и самый вал вокруг лагеря никем
не охранялся, так что если  бы Помпей  совершил  на него нападение, он и его
мог бы  взять своими  силами и  этим  завершить  войну.  Но  он  заподозрил,
кажется,  какую-то хитрость и послал  своих преследовать бегущих вне лагеря.
Помпеянцы перебили  около тысячи человек, но упустили полную победу.  Цезарь
прекрасно это понимал, и вечером, когда Помпей отвел свои  войска, признался
друзьям, что война могла бы  быть в этот день закончена, если бы враги имели
во главе человека, умеющего побеждать (Аппиан: 14; 62).
     Тем  не  менее  поражение  было  налицо.  Все  прежние  замыслы  Цезаря
потерпели  крушение,   и  он  решил  изменить  весь  план   войны   (Цезарь:
"Гражданская война";  3; 73).  Сообщают,  что,  придя  к  себе  в палатку  и
улегшись, он провел ночь в мучительной тревоге и тяжелых размышлениях о том,
как  неразумно он командует. Он говорил себе, что  перед  ним лежат обширные
равнины и богатые македонские и фессалийские города, а он вместо того, чтобы
перенести  туда военные действия, расположился лагерем у  моря,  на  котором
перевес  принадлежит  противнику,  так  что  скорее он  сам  терпит  лишения
осажденного,  нежели осаждает врага. В таком мучительном душевном состоянии,
угнетаемый   недостатком   продовольствия   и   неблагоприятно   сложившейся
обстановкой, Цезарь принял  решение  двинуться против двух  легионов Помпея,
расположенных в  Македонии под  командованием Сципиона. Он  рассчитывал либо
заманить Помпея  туда, где  тот должен будет сражаться  в  одинаковых с  ним
условиях,   не  получая   поддержки   с  моря,  либо  разгромить   Сципиона,
предоставленного самому себе (Плутарх: "Цезарь"; 39).
     Быстро снявшись с лагеря, Цезарь  отступил в  Аполлонию, а оттуда ночью
стал  скрытно  отступать  в  Фессалию. Так как весть  о  его  поражении  уже
распространилась  повсюду, некоторые  города  стали закрывать  перед Цезарем
ворота. Тогда он в гневе взял штурмом небольшой город  Гофмы и предал его на
разграбление  своим воинам (Аппиан: 14; 64). Оба войска вступили на  равнину
Фарсала и расположились там  лагерем. Помпей  опять хотел вернуться к своему
плану  затягивания  войны, который в его положении был наиболее разумным, но
окружавшие его  сенаторы и полководцы своими советами упорно склоняли  его к
тому,  чтобы дать генеральное сражение, и в конце концов убедили его на  это
согласиться (Плутарх: "Цезарь"; 42).
     К этому моменту Цезарь имел до 22 000 человек и, в том числе около 1000
конников. Войско Помпея было примерно в два раза больше, конников же он имел
около 7000. Он построил  свою армию  между городом Фарсалом и рекой Энипеем,
Цезарь расположился напротив него  (Аппиан: 14;  70, 75).  Всего  в  строю у
Помпея находилось ПО когорт. Конницу, всех  стрелков и пращников он поставил
на левом  фланге (правый был защищен рекой).  Цезарь выстроил против него  в
три  линии 80 своих  когорт.  Но боясь, как  бы  правое  крыло его  не  было
обойдено многочисленной конницей, он поспешно взял из третьей линии по одной
когорте  из легиона  и образовал из  них четвертую  линию,  которую выставил
против  конницы. Между обоими  войсками было  ровно  столько  места, сколько
необходимо было для взаимной  атаки. Однако Помпей  отдал приказ ждать атаки
со  стороны  Цезаря,  не  двигаясь  с  места.  Цезарь  велел  третьей  линии