Компьютеров. Многие из тех, кто приобретали новые компьютеры, не
собирались вступать ни в какие клубы. Вместо этого, для приобретения
программ, они обращались в компьютерные магазины, где без сожаления
расставались с деньгами.
   Когда вы отчаянно пытаетесь не разочароваться в своей восхитительной
машине, то заплатить двадцать пять долларов за "Таинственный Дом"
   выглядит делом чести. В начале восьмидесятых, для того чтобы полностью
и по достоинству оценить ничем не ограниченный поток информации, первым
владельцам микрокомпьютеров надо было много знать о своих машинах, но
Хакерская Этика, теперь принадлежащая микрокомпьютерам, больше не
подразумевала, что информация является бесплатной.
   Компании типа On-Line писали и продавали все больше программ, а люди
покупали компьютеры, не испытывая при этом желания стать программистами, а
уж тем более хакерами. Все что они хотели от машин - это запускать уже
готовое программное обеспечение. В определенной степени, это было
выполнение одной из целей хакерской мечты - компьютеры для масс,
компьютеры столь же обыкновенные как магнитофон. Все что вам надо было
сделать - это сходить в магазин, выбрать там самые последние релизы, и
убраться восвояси. Но была ли какая- то польза от компьютера, если вы не
занимались на нем программированием?
   И, тем не менее, в начале восьмидесятых годов, каждый у человек, у
которого был компьютер, должен был думать, в некоторой степени,
по-хакерски. Выполнение на машине самых простых вещей требовало
определенных знаний, в частности нужно было найти местного гуру, который
мог бы объяснить вам, как скопировать диск или где найти нужный кабель,
чтобы подсоединить принтер. Даже процесс приобретения уже готовых программ
нес в себе волнующее хакерское чувство.
   Программы были упакованы в герметичные пакетики, а качество исполнения
так называемой документации было на уровне того, что делала Роберта
Вильямс - то есть, нечто, вырезанное ножницами, склеенное и
откопированное. Очень часто этикетки на дисках не были отпечатаны на
машинках, а были написаны и приклеены от руки± Над всеми этими продуктами
словно витала аура незаконности, уважаемая чуть более, чем журналы с
жестким порно.
   Поход в местный компьютерный магазин был путешествием в неизвестность.
Очень часто в роли продавца мог быть какой-нибудь паренек, работающий по
ставке минимальной оплаты. Он расценивал вас, как если бы вы были
потенциальным препятствием в игре "Приключение", и проверял вас кидаясь
жаргоном из всех этих "килобайтов, байтов, нибблов (полубайт: 4 бита -
пр.перев.) и RAM карт". Вы могли бы попросить его объяснить, почему данный
программный пакет для расчетов работает быстрее, чем другой, и на вас
могли вывалить поток тарабарщины по поводу всяких разных протоколов и
макросов. А потом вы задавали ему вопрос, который в 1980-м или 1981-м году
спрашивал у продавца почти любой владелец Apple: "Что есть нового из
игрушек?"
   Игрушки - это были программы, которые по максимуму использовали
возможности машины, отдавали ее полностью под контроль пользователя,
делали его богом всех битов и байтов внутри этого ящика (даже если он не
понимал разницы между битом и байтом). Парень вздыхал, кивал головой,
извлекал из под прилавка текущий хит, упакованный в тот же мешочек с
герметичной упаковкой, и если вам везло, то ее удавалось здесь же
загрузить и погонять на нескольких уровнях для того, чтобы вы могли видеть
то, что вы собираетесь купить. Затем вы выкладывали ваши двадцать-двадцать
пять долларов и торопились домой, чтобы предаться существенной части
взаимодействия с Apple - то есть играть в игры.
   В начале 1980 года, действительно Крутые Игры почти никогда не писались
на медленном BASICе. На большинстве компьютеров Apple в качестве
накопителей информации в этот момент использовались кассетные магнитофоны.
Сложность использования ассемблера совместно с кассетами, делала
практически невозможным использование самых глубоких ресурсов машины - ее
процессора 6502, с которым нельзя было при помощи кассет разговаривать на
его же ассемблерном языке. (Автор имел ввиду, скорее всего то, что
скорости кассетного интерфейса было недостаточно для организации подкачки
данных в случае необходимости.
   В общем, так оно и есть - пр.перев.)
   Но произошли большие перемены: Стиву Возняку удалось похачить
великолепную схему интерфейса накопителя на гибких дисках для Apple, и
компания оказалась в состоянии предложить пользователям дешевый
флоппи-диск, который осуществлял доступ к тысячам байт в секунду,
предоставляя возможность заниматься ассемблером тем, кто знал как
программировать на таком сложном уровне. Те, кто были одержимы Пожизненным
Императивом, конечно же, вскоре вошли в ряды элиты, которая изучала
программирование системы на ее фундаментальном уровне. Программисты или
те, кто ими собирался стать, и даже просто пользователи, купившие Apple,
непременно приобретали вместе с ними дисководы гибких дисков. Так как Стив
Возняк твердо придерживался принципов Хакерской Этики, в частности то, что
это была полностью "открытая" машина, с легкодоступным справочным
руководством, в котором подробно рассказывалось какой чип и за что
отвечает, то Apple представлял собой фактическое приглашение к тому, чтобы
засучить рукава и заняться шестнадцатеричным кодированием на машинном
уровне. То есть хакерством.
   Весной 1980 года, Кен Вильямс, занимаясь ассемблерным хакерством на
Apple, был совсем не одинок в своем желании тормознуть поезд удачи.
   Пионеры использования технологий по всей стране начинали чувствовать то
же самое, что хакеры знали всегда: Компьютеры могут изменить вашу жизнь. В
Сакраменто жил один ветеран вьетнамской войны, которого звали Джерри
Джевелл. Это был человек с шевелюрой песочного цвета и такими же усами.
Его взгляд постоянно блуждал с предмета на предмет, и иногда в нем
читалось "отвалите-все-от- меня". Он приобрел Apple для того, чтобы
посмотреть, получиться ли у него уйти из страхового бизнеса и заняться
чем-то более интересным. Через две недели, после покупки машины, он
записался на курс по изучению ассемблера, который читал Энди Херцфельд,
один из лучших программистов в Apple. Занятия велись в Зале Науки в
Лауренсе (Lawrence Hall of Science). У Джевелла не было привода для гибких
дисков, и он не мог запускать на своей машине программы с примерами,
которые выдавались там каждую неделю. Спустя восемь недель занятий, он все
еще не имел ни малейшего представления о том, что говорил Херцфельд, и
даже короткие объяснения Джона Драпера (aka Капитан Кранч) не помогали ему
понять, что надо сделать с кодом. Но после того как он купил дисковод и
прослушал все диктофонные ленты, на которые он записывал лекции, все стало