Он собрался делать карьеру в электронной обработке данных, как об этом
говорилось на обложке одного журнала. Отец Роберты выступил дольщиком в
студенческом займе на $1,500 в оплату за обучение в заведении, которое
называлась Институт компании Control Data.
   Мир, в который попал Кен, не имел ничего общего со святой непорочностью
лаборатории ИИ в МТИ. Его будущие коллеги в отрасли деловых вычислений,
были слабо обуреваемы Практическим Императивом, тем самым, что двигала
массой людей занимавшихся своими "Альтаирами"
   и хакерством железа. В самом начале 70-х годов, сфера деловых
вычислений, в которую угодил Кен, считалась в Америке самой странной. То
чем занимались эти кроткие белые моли, было несерьезной работой. На этих
Неповоротливых Гигантах с их перфокартами и жужжащими колесами, они
занимались такими вещами, о которых никто не имел ни малейшего
представления. С точки зрения непосвященных не было никакой разницы между
тунеядцами, которые пробивали карты и стучали по клавиатурам, и опытными
технарями, которое программировали машины для размещения содержимого карт
в правильных местах. Они все носили белые рубашки и толстенные очки, как
из донышек от бутылок с "Кока-колой". Белые моли в компьютерных залах -
существа распутного века.
   Если бы у Кена и Роберты был широкий круг друзей, то они могли бы
противостоять этому стереотипу, которому Кен никак не соответствовал. Но
Кен и Роберта не собирались пускать здесь корни или обзаводиться близкими
друзьями. Как программист, Кен был скорее Джонасом Кордом, чем Ричардом
Гринблаттом или Ли Фельзенштейном.
   Потом, он с юмором говорил: "Я думаю, что жадность может
охарактеризовать меня лучше, чем что-нибудь еще. Я всегда хотел иметь
больше".
   Кен Вильямс при выпуске из Control Data Institute не был гениальным
программистом, но он был хорошо готов к выполнению любой работы, которую
бы от него потребовали. И даже больше. Много работы, как только возможно,
которая помогла бы ему идти настолько далеко, насколько он мог. А затем
взяться за другую работу, которая требовала от него еще больших усилий,
вне зависимости от того, была у него для этого нужная квалификация или
нет. И вместо того чтобы полностью уволиться от своего предыдущего
работодателя, Кен пытался продолжать с ним работать, но уже в качестве
консультанта.
   Он говорил, что знает языки программирования и операционные системы,
хотя не имел о них ни малейшего представления, всего лишь прочитав книгу о
предмете за несколько часов до интервью. И он умудрялся добиваться места,
вешая лапшу на уши.
   "Нам нужны специалисты, которые программируют на BAL", - могли сказать
ему, упоминая какой-то таинственный язык программирования, а он мог
саркастически рассмеяться:
   "BAL? Да я программирую на BAL последние три года!"
   Затем он немедленно бежал за книгами, потому что он никогда раньше не
слышал ни о каком BALe. Но к тому времени когда начиналась реальная
работа, он уже доставал всю нужную документацию, обычно представленную в
виде тонких, отпечатанных на дешевой бумаге и плохо переплетенных книг,
которая была фальшивым доказательством его опыта с BAL, или, по крайней
мере, он выигрывал время, до тех пор пока он не добирался до машины и не
выяснял что из себя представляет этот BAL.
   Вне зависимости от того, где он работал, а поработать ему удалось в
несчетном количестве никому неизвестных компаний в большой долине около
Лос-Анджелеса, он нигде не встречал людей, которые были достойны хотя бы
капли его уважения. Он смотрел на людей, которые многие годы писали на
компьютере программы, и говорил: "Дайте мне книгу, и через два часа я буду
делать то же самое, что они делают".
   И чтобы доказать это, он продирался через стопу мануалов, в течение
нескольких дней усваивал материал по четырнадцать часов в день с перерывом
только лишь на сон. И, по истечении этого срока, он начинал выглядеть, по
крайней мере, как один из лучших программистов.
   Он мог прийти в интенсивно кондиционируемые компьютерные залы в самые
поздние ночные часы, для того чтобы найти в своей программе ошибку, или
восстановить компьютер с резервной копии, в случае если одна из его
программ затыкалась и система с миллионами расчетов разваливалась так, что
обычному персоналу нечего было надеяться, чтобы оживить машину. Кен был
уверен, в том, что глупость его коллег была ограничена лишь удивительной
податливостью Тупой Бестии - существа, которое он чувствовал, и которое
дружески относилось к его искусству программирования. Он упорно работал
над проблемой в течение трех дней, часто забывая перекусить, до тех пор,
пока Тупое Создание не начинало работать снова. Кен Вильямс, герой дня,
укротитель Тупого Создания, мог идти домой, вздремнуть денек другой, затем
вернуться на работу, готовым к очередному марафону. Служащие это видели и
относились к нему с большим уважением.
   Кен поднимался с умопомрачительной скоростью, Роберта это понимала по
тому, как они переезжали в Лос-Анджелесе с места на место. За прошедшие
десять лет они умудрились сделать это около двенадцати раз, всегда
удостоверяясь в том, что они продали свой дом с выгодой.
   У них не было времени, чтобы завести друзей. Они чувствовали себя
одинокими и не в своей тарелке. Они были как семья "белых воротничков",
живущая по соседству с семьями из "синих воротничков".
   Единственным утешением были деньги. "Будет ли это хорошо, заработать
еще двести долларов в неделю?", - могла бы спросить Роберта, после чего
Кен мог наняться на еще одну работу, или заняться дополнительным
консалтингом±. Но до этого момента, когда Кен только что устроился на
новую работу, он и Роберта могли сидеть в крошечной гостиной их дома и
спрашивать друг друга: "Будет ли это хорошо - заработать на двести
долларов в неделю больше?". Это давление жизни никогда не останавливалось,
особенно, после того как Кену Вильямсу начали в голову приходить пустые
мечты о фантастических суммах денег. Денег, достаточных чтобы ничего не
делать оставшуюся часть жизни, и так чтобы их хватило не только им, но и
их детям. (В тот момент Роберта была беременна вторым сыном, которого они
решили назвать Крис). "Будет ли это хорошо", размышлял он, "уйти в
тридцать"?
   Но потом кое-что поменялось. Изменилось его отношение к Тупому
Созданию. Если у Кена было время, то он часто отодвигал в сторону часть,
напечатанных плотным шрифтом и плохо переплетенных руководств и
справочников, пытаясь понять, что же в действительности движет такими
большими машинами как Burrough, IBM или Control Data. И по мере того как
он узнавал больше о своей профессии, он начинал все больше ее уважать. Он