отступлению. Он испугается и пошлет туда подкрепление. А мы, пока войско
Юань Шао будет на марше, разгромим его лагерь. Враг будет разбит вне всякого
сомнения!

     Когда Юань Шао со всех сторон стали доносить о готовящемся двойном
нападении, он послал Юань Шана с большим войском на помощь в Ецзюнь, а Синь
Мина в Лиян.

     Как только эти войска ушли, Цао Цао атаковал лагерь Юань Шао, воины которого
потеряли всякую охоту сражаться и обратились в повальное бегство. Сам Юань
Шао не успел даже облачиться в латы. Он вскочил на коня в простой одежде, с
повязкой на голове. Сын его Юань Тань не отставал от него.

     За ними погнались Чжан Ляо, Сюй Чу, Сюй Хуан и Юй Цзинь. Юань Шао
переправился через реку так поспешно, что забыл о своих книгах, бумагах,
повозках, золоте, тканях. С ним бежали только восемьсот всадников. Воинам
Цао Цао догнать его не удалось. Они захватили все брошенные вещи и убили
более восьми тысяч человек. Кровь лилась ручьями, утонувших в реке было
великое множество. Цао Цао одержал большую победу. Захваченные драгоценности
он роздал своим воинам и военачальникам.

     Цао Цао извлек из бумаг пачку писем. Это была секретная переписка между Юань
Шао и его тайными единомышленниками в Сюйчане.

     -- Запишите все имена и накажите изменников! -- советовали Цао Цао
приближенные.

     -- Не нужно, -- возразил Цао Цао. -- Когда Юань Шао был могуществен, я сам
не знал, как от него защититься. Чего же требовать от других!

     Бумаги он велел сжечь и больше об этом не упоминать.

     Между тем, когда армия Юань Шао обратилась в бегство, Цзюй Шоу, находившийся
в темнице, не мог скрыться. Его захватили и привели к Цао Цао. Тот давно его
знал.

     -- Я не покорюсь! -- еще издали закричал Цзюй Шоу.

     -- Юань Шао по глупости своей не пользовался вашими советами, -- сказал ему
Цао Цао. -- Почему вы так упорствуете в своем заблуждении? Если бы я мог
привлечь вас на свою сторону раньше, мне не пришлось бы беспокоиться о
Поднебесной!

     Цао Цао милостиво обошелся с пленником и оставил его в своем лагере. Но Цзюй
Шоу похитил коня и хотел бежать к Юань Шао. Тогда Цао Цао в гневе велел его
казнить. До последнего вздоха Цзюй Шоу сохранял присутствие духа.

     -- Увы! Я сгоряча убил честного человека! -- горевал Цао Цао и приказал с
почестями похоронить Цзюй Шоу.

     "Здесь похоронен благородный и непоколебимый Цзюй Шоу" -- так гласила
надгробная надпись на могиле. Потомки воспели Цзюй Шоу в стихах:

     В Хэбэе знали все давно Цзюй Шоу
     Как человека мудрости отменной.
     Легко читал он знаменья небес
     И тайны вражьи постигал мгновенно.
     С железным сердцем прожил он свой век,
     В опасных битвах воспарял, как птица.
     И Цао Цао, честь ему воздав,
     Его в отдельной схоронил гробнице.

     Вслед за тем Цао Цао отдал приказ о нападении на Цзичжоу.

     Поистине:

     Один был хитер и врагов сразил небольшою силой,
     Другой был силен, но глуп, и глупость его погубила.

     На чьей стороне оказалась победа, вы узнаете из следующей главы.



ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

     в которой повествуется о том, как Цао Цао разбил Юань Шао в Цантине,
и о том,
как Лю Бэй нашел убежище у Лю Бяо в Цзинчжоу


     Воспользовавшись поражением Юань Шао, Цао Цао привел в порядок свои войска и
бросился в погоню за врагом.

     Юань Шао в одной рубахе и головной повязке бежал на северный берег реки в
Лиян. У него теперь оставалось всего восемьдесят всадников.

     Из лагеря навстречу ему выехал да-цзян Цзян И-цюй, которому Юань Шао поведал
обо всем происшедшем. Воины Юань Шао, узнав о том, что их полководец жив,
снова стали собираться к нему, как муравьи.

     Юань Шао решил возвратиться в Цзичжоу. В пути ему пришлось остановиться на
ночлег в пустынных горах. Поздней ночью до слуха Юань Шао, находившегося в
шатре, донесся плач. Юань Шао вышел из шатра. Плакали воины, потерпевшие
поражение, рассказывая друг другу о горечи похорон и гибели братьев, о
расставании с товарищами и потере родных. Они ударяли себя в грудь и, рыдая,
восклицали:

     -- О, если бы он послушался Тянь Фына, разве мы испытали бы столько горя!

     -- Да, я не слушался Тянь Фына, -- с раскаянием прошептал Юань Шао, -- и