этому не поверил. Но Хуа То вскрыл наросты, и все увидели, что он был прав.

     -- Этот лекарь под стать Бянь Цюэ и Цан Гуну, -- заключил свой рассказ Хуа
Синь. -- Он живет в Цзиньчэне, недалеко отсюда. Почему бы вам не позвать
его?

     Цао Цао послал за Хуа То, и когда тот явился, велел ему определить, чем он
болен.

     -- У вас, великий ван, голова болит потому, что вас продуло, -- сказал Хуа
То. -- Ваша болезнь кроется в черепе. Там образовался нарыв, и гной не может
выйти наружу. Лекарства и настои здесь бесполезны. Но я могу предложить вам
другой способ лечения: выпейте конопляного отвара и крепко усните, а я вам
продолблю череп и смою гной. Тогда и корень вашей болезни будет удален.

     -- Ты хочешь убить меня? -- в гневе закричал Цао Цао.

     -- Великий ван, не приходилось ли вам слышать, как Гуань Юй был ранен в
руку отравленной стрелой? -- спокойно спросил Хуа То. -- Я предложил ему
очистить кость от яда, и Гуань Юй нисколько не испугался. А вы колеблетесь!

     -- Руку резать -- это одно, но долбить череп! Ты, наверно, был другом Гуань
Юя и теперь хочешь за него отомстить? -- вдруг крикнул Цао Цао и сделал
знак подчиненным схватить Хуа То.

     Он приказал бросить лекаря в темницу и учинить ему допрос.

     -- Великий ван! -- обратился к Цао Цао советник Цзя Сюй. -- Таких лекарей
мало в Поднебесной, и убивать его -- неразумно...

     Цао Цао оборвал Цзя Сюя:

     -- Он хочет меня погубить, как когда-то пытался Цзи Пин!

     Хуа То допросили под пыткой и оставили в темнице. Смотритель темницы по
фамилии У был человеком добрым и отзывчивым. Люди называли его просто
смотрителем У. Он каждый день приносил Хуа То вино и еду, и узник, тронутый
его заботой, однажды сказал:

     -- Я скоро умру, и жаль будет, если "Книга из Черного мешка" останется не
известной миру. Я дам вам письмо, пошлите кого-нибудь ко мне домой за этой
книгой. Я хочу отблагодарить вас за вашу доброту и подарю ее вам, и вы
продолжите мое искусство.

     -- Если вы подарите мне эту книгу, я брошу эту неблагодарную службу! --
воскликнул обрадованный смотритель У. -- Я стану лекарем и буду прославлять
ваши добродетели!

     Хуа То написал письмо своей жене, и смотритель сам поехал за книгой. Хуа То
просмотрел ее и подарил смотрителю У. Тот отнес книгу домой и спрятал.

     Через десять дней Хуа То умер. Смотритель У купил гроб и похоронил лекаря.
Отказавшись от службы, он вернулся домой, чтобы заняться изучением "Книги из
Черного мешка". Но, едва переступив порог дома, он увидел, как жена его лист
за листом сжигает книгу в очаге. В отчаянии он бросился к ней и выхватил
книгу. Но было уже поздно, от книги осталось лишь два листа.

     Смотритель У гневно бранил жену, но она спросила:

     -- К чему тебе эта книга? Что она тебе даст, если даже такой великий
лекарь, как Хуа То, умер в темнице?

     Смотритель У вздыхал, но делать было нечего. Так "Книга из Черного мешка" и
не увидела света. Сохранились только записи на двух листах, что не успели
сгореть, о способе кастрации петухов и свиней.

     Об этом событии потомки сложили такие стихи:

     Искусство целителя было подобно искусству Чжан-сана, --
     Смотрел он сквозь толстые стены, грядущие видел века.
     Как жаль, что он умер в темнице и не суждено нам, потомкам,
     Читать ту великую "Книгу из Черного мешка".

     После того как умер Хуа То, болезнь Цао Цао усилилась. К тому же его сильно
беспокоили события, происходившие в княжествах У и Шу.

     Вдруг однажды приближенный сановник доложил ему, что из княжества У от Сунь
Цюаня прибыл гонец с письмом. В том письме было написано:

     "Вашему слуге Сунь Цюаню известно, что судьба благоволит вам, великий ван.
Почтительно склоняюсь перед вами и с надеждой молю, чтобы вы, заняв
императорский трон, послали войско в Сычуань уничтожить Лю Бэя. Я и все мои
подданные вручаем вам наши земли и просим принять нашу покорность".

     Прочитав письмо, Цао Цао показал его сановникам и со смехом промолвил:

     -- Этот мальчишка Сунь Цюань хочет изжарить меня на костре!

     На это ши-чжун Чэнь Цюнь заметил:

     -- Ханьский правящий дом уже давно пришел в упадок, а ваши заслуги и
добродетели очень высоки. Народ взирает на вас с надеждой, и то, что Сунь
Цюань добровольно покоряется вам, есть воля неба и людей. И души умерших
требуют, чтобы вы вступили на высокий престол.

     -- Я уже много лет служу Ханьской династии, -- улыбнулся Цао Цао, -- и
всегда старался делать добро простому человеку; благодаря этому я возвысился
до положения вана. У меня и без того достаточно высокий титул, чтобы я еще
смел надеяться на большее. Но если бы я был, как вы говорите, избранником
неба, то уже был бы Чжоуским Вэнь-ваном!