Синь.

     -- Именно так, -- отвечал Цао Пэй.

     -- Помните, что если вы пощадите его, вас ждут беды, -- возразил Хуа Синь.
-- Цао Чжи умен и талантлив, это не какая-нибудь безобидная тварь, живущая
в пруду.

     -- Повеление матушки я не нарушу! -- оборвал его Цао Пэй.

     -- Говорят, что Цао Чжи лишь рот откроет, как уже готово стихотворение, --
продолжал Хуа Синь. -- Я не очень-то этому верю, но испытайте сами его
способности. Если он не оправдает того, что о нем говорят, казните его.
А если он действительно так талантлив, тогда пристыдите его, понизьте
в звании. Этим вы заткнете рты всем писакам в Поднебесной.

     Цао Пэй принял этот совет. Вскоре к нему привели Цао Чжи, который поклонился
брату до земли и попросил прощения.

     -- В семье мы братья по крови, -- обратился к нему Цао Пэй, -- но
в обществе -- государь и подданный. Как же ты посмел кичиться своими
способностями и нарушать этикет? Ты еще при жизни отца любил перед людьми
хвастаться своими сочинениями. А я вот сомневаюсь в твоих талантах! Мне
кажется, что за тебя сочиняет кто-то другой. Докажи, что я неправ, сделай
семь шагов и сочини стихи! Сочинишь -- оставлю тебя в живых; нет -- накажу
вдвойне!

     -- Дайте мне тему, -- сказал Цао Чжи.

     -- Смотри сюда! -- ответил Цао Пэй, указывая на рисунок, где были
изображены два дерущихся быка. -- Но у тебя не должно быть слов: "Два быка
дрались у стены; один из них упал в колодец и погиб". Понятно?

     Цао Чжи отмерил семь шагов, и стихотворение было готово:

     Два грозных существа брели одной дорогой,
     У каждого два рога согнутые на лбу.
     И вскоре под горой друг с другом повстречались,
     К земле склонили лбы и ринулись в борьбу.
     Противники в борьбе равно упорны были,
     Но вот один из них споткнулся и упал.
     Совсем не потому, что был слабей другого,
     А просто потому, что духом был он мал.

     Цао Пэй и его сановники были поражены. Но Цао Пэй тут же сказал:

     -- Стихотворение можно сочинить быстрей, чем сделать семь шагов. Попробуй
сочини сразу.

     -- На какую тему?

     -- Мы с тобой братья, -- бросил Цао Пэй. -- Это и будет темой, только не
произноси слово "братья".

     На одно лишь мгновенье задумался Цао Чжи и потом прочитал:

     Чтобы сварить бобы, ботву зажгли бобовую.
     И начали бобы тут горько слезы лить:
     "Ведь с вами мы родня -- одни родили корни нас,
     Так почему ж вы нас торопитесь варить?"

     Цао Пэй понял намек и не мог сдержать слез. Тут госпожа Бянь вышла из
глубины зала и сказала Цао Пэю:

     -- За что ты преследуешь своего брата?

     -- За то, что он нарушает государственные законы! -- вскричал Цао Пэй,
вскакивая с места. И он приказал понизить Цао Чжи в звании и отныне
именовать его Аньсянским хоу.

     Этим Цао Чжи был лишен права на владение городом Линьцзы и уехал по приказу
Цао Пэя в деревню Аньсян.

     Став преемником Вэйского вана, старший сын его Цао Пэй обновил все законы и
стал ограничивать волю императора Сянь-ди еще больше, чем это было при Цао
Цао.

     Обо всем, что происходило в Ецзюне, шпионы доносили в Чэнду, и Ханьчжунский
ван Лю Бэй, взволнованный этими известиями, решил посоветоваться со всеми
гражданскими и военными чинами.

     -- Цао Цао умер, и его преемником стал Цао Пэй, -- сказал он. -- Цао Пэй
притесняет Сына неба еще больше, чем это делал его отец. Даже правитель
Восточного У, Сунь Цюань, покорился Цао Пэю и назвал себя его подданным!
Я думаю сначала выступить против Сунь Цюаня и отомстить за смерть Гуань Юя,
а потом покарать Цао Пэя и истребить всех мятежников!

     Не успел он произнести эти слова, как вперед вышел военачальник Ляо Хуа и,
низко поклонившись, промолвил:

     -- Гуань Юй и его сын погибли по вине Лю Фына и Мын Да. Накажите прежде
всего этих злодеев!

     Но Чжугэ Лян удержал Лю Бэя.

     -- Не торопитесь, это было бы неразумно! -- воскликнул он. -- Ваша
поспешность может толкнуть этих людей на измену. Прежде следовало бы
повысить их в звании и отдалить друг от друга, а потом уж схватить обоих.

     И Лю Бэй решил назначить Лю Фына военачальником в Мяньчжу.