В лагере все затихло, даже не было слышно ударов в котлы(знамен бессильно повисли.

     Сорок девять воинов Цзян Вэя стали на стражу у шатра. Чжугэ Лян расставил в
шатре благовония и жертвенные предметы. В глубине горело сорок девять малых
светильников, а среди них на возвышении стоял главный светильник,
называющийся Светильником судьбы. Чжугэ Лян поклонился до земли и зашептал
молитву:

     -- Я родился в век смуты и хотел прожить до старости среди гор и родников.
Но император Чжао-ле трижды посетил мою хижину... Умирая, он оставил на мое
попечение своего наследника. Я поклялся служить ему верно, как служат
человеку собака и конь, поклялся уничтожить врагов Ханьской династии! Но кто
мог знать, что звезда полководца упадет так внезапно и жизнь моя оборвется.
Я почтительно пишу свою молитву на куске шелка и возношу ее к небу. Молю
небо продлить мой век и дать мне время отблагодарить государя за его великие
милости, спасти народ и не допустить, чтобы оборвались жертвоприношения на
алтаре династии Хань. Мое желание искренне, и я не смею молить небо о своем
личном счастье!

     Окончив молитву, Чжугэ Лян распростерся на земле и так провел всю ночь до
утра.

     На следующий день Чжугэ Лян, поддерживаемый под руки, снова занялся делами.
У него непрерывно шла горлом кровь. Ночью он снова возносил молитвы
Северному ковшу.

     Как-то ночью Сыма И, взглянув на небо, громко воскликнул, обращаясь к
Сяхоу Ба:

     -- Звезда полководца сошла со своего места! Это означает, что Чжугэ Лян
скоро умрет! Отправляйся сейчас же к его лагерю и вызывай на бой. Если там
будут шуметь, но никто не выйдет, значит Чжугэ Лян заболел и, может быть,
уже пришло время напасть на него!

     Сяхоу Ба тотчас же отправился выполнять приказание.

     А Чжугэ Лян уже шесть ночей молился и радовался, что главный светильник в
шатре горит ярко. Цзян Вэй заглядывал в шатер и видел Чжугэ Ляна, который,
распустив волосы и опираясь на меч, обращался к звездам Северного ковша с
мольбой удержать от падения звезду полководца.

     Вдруг возле лагеря послышались крики. Цзян Вэй хотел послать воинов
разузнать, в чем дело, но в этот момент Вэй Янь вбежал в шатер Чжугэ Ляна
с возгласом:

     -- Наступают вэйские войска!

     Шаги Вэй Яня были так стремительны, что пламя главного светильника
заколебалось и погасло. Чжугэ Лян с досадой бросил на землю меч:

     -- Конец! Жизнь и смерть предопределены судьбой! Молиться бесполезно!

     Перепуганный Вэй Янь пал на колени перед Чжугэ Ляном, умоляя о прощении.
Цзян Вэй в гневе выхватил меч и хотел зарубить Вэй Яня.

     Поистине:

     Все ли в руках человека и властен ли он над собой?
     И одному человеку легко ли бороться с судьбой?

     О дальнейшей судьбе Вэй Яня вы узнаете в следующей главе.



ГЛАВА СТО ЧЕТВЕРТАЯ

     в которой рассказывается о том, как упала звезда полководца
и душа Чжугэ Ляна взошла на небо,
и о том, как при виде деревянной статуи Сыма И лишился храбрости


     Как уже говорилось, Вэй Янь нечаянно потушил светильник в шатре, и Цзян Вэй
в гневе выхватил меч, чтобы его зарубить. Но Чжугэ Лян остановил его
словами:

     -- Вэй Янь не виноват -- это был знак, что жизни моей пришел конец!

     Цзян Вэй вложил меч в ножны. А Чжугэ Лян, несколько раз кашлянув кровью,
упал на ложе и тихо сказал Вэй Яню:

     -- Сыма И заподозрил, что я болен, и прислал воинов проверить это. Сейчас
надо вступить с ними в бой.

     Вэй Янь с отрядом вышел из лагеря, но Сяхоу Ба сразу же повернул обратно.
Вэй Янь преследовал его более двадцати ли и возвратился обратно. Чжугэ Лян
приказал ему оставаться в лагере.

     В шатер Чжугэ Ляна вошел Цзян Вэй и, приблизившись к его ложу, почтительно
спросил, как он себя чувствует.

     -- Я стремился восстановить власть Ханьской династии на Срединной равнине,
но небо этого не пожелало! -- заговорил Чжугэ Лян. -- Скоро я умру... Все,
чему я научился за свою жизнь, изложено в двадцати четырех книгах, в которых
насчитывается сто четыре тысячи сто двенадцать иероглифов. В этих книгах
записаны восемь обязательных заповедей и пять запретов для полководца.
Я мысленно перебрал всех своих военачальников, но никому из них не могу
передать мои знания. Вам одному я вручаю свой труд, берегите его!

     Цзян Вэй, рыдая, принял из рук Чжугэ Ляна книги.