лозунг "Фу Мин, Фан Цин". Князь же Дуань - интриган и глупец.  Мне
прозрачны   его   мысли.  Вооружив  народ,  он  надеется   изгнать
иноземцев, и все же возвести на Драконовый трон своего  сына.  Это
было бы и хорошо, да беда в том, что вооруженные ихэтуани способны
будут  свергнуть династию Цин. И уничтожить и вас, и меня, и  нашу
дочь.... Надо, пока не поздно, выбираться из пучины зла!
-  Но мне твердят, что ихэтуани - верные мне подданные....
-  Корни учения ихэтуаней - в ереси "Белого лотоса", и уже поэтому
они  не  могут быть верными подданными. Сегодня они твердят белое,
завтра назовут его черным. Пока не поздно, следует изгнать  их  из
Пекина, снять осаду  Посольского городка, выполнить все требования
иноземцев.   В  этом  случае  можно  ожидать,  что  алчущий   тигр
удовлетворится малыми жертвами. В противном случае нас сметут  или
ихэтуани, или иноземцы.
-  Ты пугаешь меня, Жун Лу...
-   Нет,  императрица, я говорю то, что есть на самом деле.  Лучше
один раз сказать правду, чем тысячу раз солгать.
-  Так что же мне делать?
-   Издайте  приказ об изгнании ихэтуаней из города  и  об  охране
Посольского городка.
-   Да,  но  будет  ли  он выполнен..., - нерешительно  произнесла
императрица Цыси.
-  Полной уверенности нет, но я постараюсь собрать силы.
- Хорошо, иди, я ещё подумаю...



ИВАШНИКОВ. ПЕКИН

Посланник  Гирс и директор Пекинского отделения  Русско-китайского
банка   Покотилов   всполошились.  Еще  бы!  Армия   Не   Ши-чэна,
вооруженная  современным оружием и обученная  европейцами,  вполне
могла уничтожить двухтысячный отряд адмирала Сеймура. Хотя генерал
Не  и  проявил  завидное  рвение  в  сдерживании  рвавшихся  вдоль
Большого императорского канала и реки Байхэ от Тяньцзина к  Пекину
ихэтуаней,  хотя  он  и расстреливал их сотнями,  однако  вряд  ли
осмелится он ослушаться приказа императрицы, вряд ли найдет в себе
мужество   взбунтовать,  или,  хотя  бы,  проявить   сдержанность.
Полковник  Воронов  характеризовал его  как  способного,  имеющего
большой    опыт    ведения    боевых    действий,    самолюбивого,
bngcnpdhbxecnq   на   должности   командира   самой   боеспособной
китайской  армии генерала. Поражение в Корее нанесло  определенный
ущерб  его  престижу,  в военной среде о нем  ходит  молва  как  о
"битом"  и  "умеющим отступать" и сейчас, что вполне возможно,  он
постарается   укрепить  пошатнувшийся  авторитет  в  ходе   боевых
действий не против взбунтовавшейся безоружной черни, а победой над
стоящим врагом - союзным десантом.
Это одна сторона медали. Вторая выглядела не лучше. Окруженные  на
территории  Посольского городка европейцы и те  немногие  китайцы-
христиане,  что успели укрыться здесь от резни, вряд  ли  выдержат
долгую осаду. Если ихэтуани и не представляли серьезной опасности,
от    них    успешно   отбивались   винтовками   и   американскими
скорострелками-максимами,  то  рядом  серьезных  атак   с   разных
направлений  армейских частей сопротивление будет подавлено.  Дела
обстояли   хуже  горькой  редьки.  И  если   десант  Сеймура   мог
отступить,   или  получить  серьезную  поддержку  со  стоявших   в
Печилийском заливе военных кораблей восьми государств,  то  судьба
Посольского города висела на волоске.
Надо было что-то срочно предпринимать. Но что?
Призванный  на помощь для принятия верного решения капитан  Минаев
растерянно развел руками: как начальник охраны миссии   он  делает
все, что в его силах.
-  А  вы  могли  бы, - тут господин Покотилов повертел  в  воздухе
рукой, словно поддерживая нечто тяжелое, и нерешительно продолжил,
- подыскать какие-нибудь дополнительные возможности...
-  Да,  я  постоянно  подыскиваю  дополнительные  возможности  для
усиления охраны миссии..., - прикинулся непонимающим Минаев.
-  ...воздействовать  на  кого-либо в  китайском  правительстве  в
нужном для нас направлении? - закончил мысль Покотилов.
-  Вся  моя жизнь, так или иначе, связана с Китаем. Я считаю,  что
неплохо  знаю  историю, религию, обычаи и образ жизни  китайцев  и
маньчжуров, и много размышляю над создавшимся положением.  На  мой
взгляд,   оно  возникло  в  результате  грубого  и  бесцеремонного
вмешательства европейцев в жизнь империи, разрушения экономических
связей  в  веками  отлаженном  хозяйстве,  привнесении  чуждых  им
религии и морали...
-  Эк, вы, батенька, - досадливо поморщился Покотилов, - сейчас мы
не о том...
-  Однако все во взаимосвязи. Размышляя об опубликованных  статьях
договора и известных всем фактах нашего проникновения в Маньчжурию
и  Ляодун, я нахожу, что лишен очень важного звена в цепи причин и
следствий. Возможно, знание некоторых деталей, позволивших  России
столь  быстро,  едва  ли  не стремительно,  утвердиться  в  Китае,
позволило  бы  мне  помочь вам в решении этой сложной  проблемы  -
спасения наших жизней.
- Вы что-то имеете в виду? - осторожно спросил Гирс.
- Да, конечно. Если в Ляодуне мы утвердились, послав туда крейсера
и  вынудив  Китай подписать договор аренды, то, как я считаю,  для
того,  чтобы получить концессию на строительство трансманьчжурской
железнодорожной   магистрали,  нашей  империи   пришлось   здорово
раскошелиться. Классический случай - за купцами идут солдаты...
- Ну, и, если вы узнаете, что Россия заплатила Китаю за концессию,
что  это  вам  даст?  -  остро и прямо взглянул  в  глаза  Минаева
Покотилов.
-  Российская  империя  не может заплатить  Китайской  империи,  -
цинично  ухмыльнулся  Минаев, - это не физические  лица.  Если  же
делается  заем,  то  о нем широко оповещается  в  газетах.  Такого
сообщения  не было. Главное же в том, что если передача денег  все
же  состоялась,  а сумма должна быть весьма значительной,  то  эта
передача  оговаривается либо секретным протоколом,  прилагаемым  к