qrnkhv`u германцев и русских, и вообще мне не по душе. Я чую,  что
продался он красноголовым червякам.

Через  день неподалеку от посольского городка солдатом  армии  Дун
Фусиня был убит советник японской миссии Сугияма.
Как  утверждали, он отправился, было, на встречу со своим шпионом.
Жун  Мэй представился случай внимательно присмотреться к поведению
Сюй  Цзин-чэна,  когда они большой группой министров  Цзунли-ямыня
обходили иностранные представительства с выражением соболезнования
и  уверениями о случайности трагической гибели. Побывали они  и  в
русской  миссии, но министр Сюй ничем не обнаружил  своего  к  ним
расположения.

Едва  ли  не  ежедневно  Жун Мэй, используя часы  дневного  отдыха
императрицы   Цыси,  а  иногда  и  поздно  вечером,  когда   Цыси,
накурившись опиума, засыпала, уже не таясь, заходила к Ли Ляньину,
и  они  вместе  лихорадочно  искали способы  решить  свою  трудную
задачу.  Жун Мэй шептала заученные заклинания, отвешивала поклоны,
чертила   магические  знаки,  составляла  триграммы;   Ли   Ляньин
пересказывал  слухи,  которые доставляли ему шнырявшие  по  городу
евнухи  и дворцовые слуги; они расспрашивали астрологов, гадателей
и  толкователей  снов, но искомое решение не  приходило.  Связь  с
хушаном  Янем  действовала налаженно,  но  и  самый  лучший  гонец
возвращался лишь через две недели. А тут ещё разгорелись бои вдоль
железнодорожной линии от Пекина до Тяньцзина - кратчайшем и  самом
удобном  пути  в  Цзин-чжоу-тин. Хушан Янь передавал  одно  -  для
победы  ихэтуаням нужны оружие и поддержка армии.  Иначе  их  ждет
полный разгром.
Его  люди  пробовали  разжигать  ненависть  к  иноземцам  в  душах
губернаторов провинций, но те трусливо выжидали - чья возьмет. Они
не   желали   нарушать  предписанные  Небом  законы   безусловного
повиновения  императорской  власти,  наживались  на   торговле   с
иностранцами, да и просто боялись их. Губернаторы южных  провинций
сразу  принялись  бороться с ихэтуанями  и  жесточайше  наказывали
попавших к ним в руки. Лишь Юй Сянь, бывший губернатор в Шаньдуне,
справедливо указывал, что в возникающих конфликтах всегда виноваты
иноземцы;  удаленный  же  из провинции по требованию  германцев  и
получив назначение губернатором в Шаньси, он люто их возненавидел,
приказал  изгнать из провинции и послал армию генерала Дун  Фусиня
на оборону Пекина.
Вскоре в Пекин гонцы доставили известие, получив которое, Жун  Мэй
и Ли Ляньин возликовали. На полпути от Тяньцзина к Пекину ихэтуани
разгромили  объединенный  десант английского  адмирала  Сеймура  и
заставили иноземцев бежать!
Надо сообщить скорее эту весть императрице! А то она уже перестала
верить  словам  Ли Ляньина и Жун Мэй о волшебной  силе  магических
заклинаний, о всемогуществе ихэтуаней, и даже велела было  Жун  Лу
вышвырнуть их из города.
Они поспешили к императрице.
  Она  еще  почивала  после обеда и Жун Мэй  легким  позвякиванием
чайных чашек разбудила её.
-  Ты  принесла добрые вести? - обрадовалась Цыси, видя счастливое
лицо своей фрейлины.
-  Нуцай  Жун  Мэй  принесла  радостную  весть!  Небольшая  группа
ихэтуаней,  числом  едва ли более десятка,  с  совершенно  пустыми
руками,  лишь вытряхнув из корзин бумажных солдатиков и вдохнув  в
них  жизнь,  с помощью магических заклинаний уничтожила  громадное
количество красноголовых червей, а их ружья превратили  в  простые
палки.  Пушки  же иноземных отрядов, под влиянием  их  колдовства,
стали  стрелять  друг  в  друга  и нанесли  большой  урон.  Десант
`dlhp`k` Сеймура разгромлен и бежит к Тяньцзину!
Тут  вошел  Ли  Ляньин,  искавший  в  последнее  время  в  древних
фолиантах ответ на мучивший всех вопрос, - как же быть дальше?
-  Первый  император династии Да-Цин - Великая Цин  Шунчжи  (1644-
1661) учил: Ставший Государем заменяет людям Небо и распространяет
повсюду  совершенное  правление. Он  непременно  должен  заставить
людей  расти  и развиваться, как положено, и довести  совершенство
своего  правления до предела. После этого он может, взирая наверх,
ответствовать  милосердным повелениям Неба. Небо порождает  людей.
Нынче,  вот уже в течение ряда лет, они тяжело страдают.  Они  без
повелителя затевают смуту. И тогда Небо ставит им государя,  чтобы
навести  порядок.  Вот  и  сейчас,  чтобы  в  Поднебесной  воцарил
порядок, надо послать на помощь побеждающим ихэтуаням армию, чтобы
та  впитала  в  себя  их  боевой дух и  колдовское  искусство,  их
воинское  мастерство  и  опору на широкие  крестьянские  массы,  и
повела  за  собой  в  нужном правящей династии направлении.  Иначе
ихэтуани, после столь внушительной победы над иноземцами, возомнят
себя  всемогущими  и, поскольку они в основном  китайцы,  вспомнят
свой старый лозунг "Фу Мин, Фан Цин".
И  императрица Цыси отдала приказ армиям Не Ши-чэна и  Дун  Фусина
присоединиться к восставшим и окончательно разгромить иноземцев.
В тот же вечер Жун Мэй послала гонца доложить хушану Яню, что одну
часть задания она выполнила.

Жун Мэй часто видела своего двоюродного деда Жун Лу во дворце и на
приемах у императрицы, иногда бывала в женской половине его  дома,
и  однажды  даже попробовала заговорить с ним о деле. Но  Жун  Лу,
постоянно озабоченный и рассерженный, лишь грубо оборвал её, -  Не
женского это ума дело! Занимайся своими делами...
Именно  своими  делами  она и занималась,  но  как  объяснить  это
важному, грозному в своем военном мундире и с саблей на боку деду?
Он  просто  не  снисходил до разговора с  ней.  И  через  домашних
подступиться  к  нему было невозможно - все его боялись.  Но  ведь
получить оружие для ихэтуаней можно было только через него!
Тогда она решила следовать совету хушана Яня и, посовещавшись с Ли
Ляньином, они принялась воздействовать на императрицу Цыси.
Книжник Ли Ляньин подолгу задерживался у императрицы и внушал  ей,
-  На  землю,  которую  завещали тебе  предки,  нахлынули  злобные
чудовища, поклоняющиеся свои богам и повсюду творящие зло. Они  ни
во что не ставят нашу религию и надсмехаются над нашими мудрецами.