Моряков давно уже ждали и встретили радостно. Обстановка в  городе
была тревожной, по улицам группами бродили подпоясанные красными и
желтыми   кушаками  ихэтуани  и  громко  распевали  свои  песенки,
привлекая толпы горожан:
   Открыли порты, впустили иностранцев.
   А они свирепее тигров и волков.
   Питаются человечиной и пьют людскую кровь.
   Народ отощал, как скелет.
      В Китае - горы серебра,
      В Китае - горы золота,
      А иностранцы жаждут их захватить.
      Простой  народ воспылал гневом,
      Не отдает золото и серебро,
      Сохранит драгоценные горы и реки.

Ихэтуани   осмеливались  даже  забредать  в  посольский   городок,
возбуждая жителей Монгольской площади.

Капитан  Минаев,  тепло  встретив  Ивашникова,  определил  его  на
жительство к себе в домик на территории русской миссии и,  оставив
ophbndhr| себя в порядок с дороги, отправился размещать десант.
Умывшись  и  побрившись, Ивашников вышел побродить по  посольскому
городку  и  тут  же  увидел спускавшегося  со  ступенек  стоявшего
напротив миссии невысокого двухэтажного здания с вывеской  Русско-
Китайского банка господина Покотилова.
Дмитрий  Дмитриевич его узнал и явно обрадовался,  -  Ба!  Кого  я
вижу!  Тесен  мир  при всякой погоде. Не массовое  ли  переселение
русских  вояк  из Сеула в Пекин? Или вы с капитаном  Минаевым  как
сиамские  братья? И почему не в форме? Получили ли вы повышение  в
звании   и   по   службе?  -  забросал  словоохотливый   Покотилов
Ивашникова.
Смущенно  улыбаясь, сконфуженный вниманием столь высокого  лица  к
своей  скромной  персоне,  Ивашников  доложил,  что,  как  студент
Владивостокского   восточного  института,   прибыл   на   языковую
практику.
-  Да,  да,  - лукаво подмигнул Покотилов, - Минаев тоже  студент,
однако  назначен  на  ответственную  должность  начальника  охраны
дипломатической миссии. - И, дружески хлопнув по плечу тяжелой, но
мягкой  ладонью,  отправился в посольство.  -  Я  настоятельно  не
советую вам пускаться в одиночное плавание по столь бурному  морю,
- обернувшись, бросил он. - Не стоит рисковать понапрасну.
Секунду  поколебавшись,  Ивашников  в  душе  согласился  с  добрым
советом   и  вернулся  на  территорию  миссии.  Разыскав  капитана
Минаева,  он  предложил  ему свою помощь,  но  Минаев,  занятый  с
лейтенантом  Раденом схемой расстановки караулов, лишь отмахнулся,
-  Потом.  Да,  - тут же спохватился Минаев, - я доложил  о  твоем
прибытии господину посланнику и он вечером приглашает нас  к  себе
на чашку чая.
Посланник  Гирс Михаил Николаевич, потомственный дипломат,  второй
сын  пять  лет  назад  умершего министра  иностранных  дел  России
Николая  Карловича,  успел уже побывать и советником  министерства
иностранных  дел  и посланником в Аргентине и Бразилии,  и  считал
себя   опытным  дипломатом.  Он  внимательно  оглядел  Ивашникова,
одетого в полотняную белую, стоял конец мая и было довольно жарко,
куртку, серые брюки в мелкую полоску и серые же парусиновые туфли.
- Почему не в форме, ведь вы же офицер?
- Мне рекомендовали носить партикулярное платье. Я - студент.
- А почему не студенческую форму?
- Её могут принять за военную.
-  Ну,  хорошо. Капитан Минаев мне доложил, что вы прибыли  помочь
ему выполнять деликатные поручения вашего командования. Поэтому  я
не  стану обременять вас заботами по охране миссии, разве  что  вы
сами изъявите желание и найдете возможности.
Олег  Николаевич  находился здесь же,  в  кабинете  посланника;  с
безразличным  видом  он  глядел  за  забранное  толстой   железной
решеткой окно в темный уже сад.
-   Да  уж  какие  там  деликатные  поручения,  -  робко  возразил
Ивашников.  - Это и звучит довольно двусмысленно. Но, боже  упаси,
кодекс   чести   офицера   запрещает   мне   заниматься   чем-либо
предосудительным,  да и внутренне я не расположен  к  сомнительным
похождениям.  Насколько  я  понял  полковника  Воронова,   военный
представитель  в  Китае полковник Вогак дает  общую  информацию  о
военно-стратегической обстановке в стране и её вооруженных  силах,
я  же буду заниматься деталировкой, так сказать, помогать капитану
Минаеву  оценивать  военное  и  политическое  положение  в  районе
Пекина.
-  Все  несколько проще и довольно сложнее, - засмеялся  довольный
собственным  каламбуром  Покотилов. Он  сидел  на  диване  в  углу
кабинета,  курил  сигару и забавлялся пестрой   китайской  детской
игрушкой.  -  Вы,  слава богу, прибыли не к  папуасам  на  острова
Qndpsfeqrb`.  И до вас здесь люди жили, и кое-что сделали.  Но  не
гневайтесь, юноша, и не расстраивайтесь, - заметив легкую  гримасу
обиды  на  лице Ивашникова, продолжил он. - Это общее  заблуждение
молодости  - считать себя центром вселенной и принимать тех,  кому
за пятьдесят, едва ли не за маразматиков.
-  Положение  дел  здесь  сейчас  такое.  В  столичной  Чжилийской
провинции  и  в  соседних - Шаньдуне, Шаньси  и  Шэнцзине  широкий
размах  приняло  движение инсургентов, именующих себя  ихэтуанями.
Темные,   забитые  массы  голодных  и  бесправных  людей   считают
виновниками своих жизненных невзгод проводников учения христова  -
миссионеров  и  вообще  всех иностранцев.  Оно  бы  и  можно  было
рассматривать эти события как сугубо внутренне дело Китая, да ведь
мы,  русские,  имеем  сейчас в Поднебесной  довольно  значительные
интересы. В Маньчжурии полным ходом строится КВЖД, мы арендовали в
полное  и исключительное пользование южную оконечность Ляодунского
полуострова  на  двадцать пять лет, и вообще для  нас  открываются
здесь  широкие  перспективы. Поэтому и взирать  равнодушно  мы  не
можем.
- Ну, не вводить же сюда войска, - не удержался Ивашников.
-  О  чем вы говорите, подпоручик, - недовольно покосился на  него