jnrnp{e  у  нас преподают. Готова ли ты отправиться в путь,  чтобы
самостоятельно  браться  за  обучение;  чувствуешь  ли  ты    себя
достаточно сильной, чтобы без сомнений и робости выполнить главное
дело  твоей  жизни  -  поднимать знамя восстания  против  Цинов  и
иноземных дьяволов?
- Да, - твердо ответила Жун Мэй, - я готова.
-  Тогда  возвращайся  в Цзин-чжоу-тин, к старому  хушану  Яню,  и
займись  созданием школ для подростков - мальчиков  и  девочек.  В
Ляодуне   объявилось  множество   ло-ча  -  русских  чертей.   Они
присвоили  весь Ляодун и собираются строить туда железную  дорогу.
Помогай хушану Яню создать очаг восстания и будь готова по сигналу
встать  во  главе  его  в Ляодуне. Янь уже  стар,  он  будет  тебе
советчиком.
    Ответной враждой отзовется вражда,
    За обидой - чреда обид;
    Зло и отмщение между собой
    Единой связаны нитью. (Развеянные чары, стр.52)

Вернувшись  в Цзин-чжоу-тин, Жун Мэй сразу же принялась  создавать
школу  общества Хун-дэн-чжао - "Света красного фонаря". По  совету
хушана  Яня она объехала ближайшие городки и деревушки, собирая  в
школу  девочек и мальчиков-подростков, стараясь найти подвижных  и
физически  развитых. Не все родители отдавали детей, но, находясь,
большей  частью,  в нищете, довольствовались несколькими  связками
монет  и  обещанием, что их ребенок в школе получит  знания  и  со
временем  станет  шаньша - учителем. Жун Мэй  приглашала  и  самих
родителей   наведываться    в  школу,  навещать   детей,   утешать
истосковавшихся  по  дому, да и самим проникнуться  светом  учения
монахов-даосов. Тем же упрямцам, которые не желали отдавать  детей
в  руки  незнакомцев, двое сопровождавших Жун Мэй крепких  молодых
парней грозили увесистыми палками, обещая здорово поколотить, если
те  будут противиться будущему счастью своего отпрыска. Голос  Жун
Мэй  звучал  ласково, а палки выглядели убеждающе,  и  даже  самые
несговорчивые, поколебавшись и взяв с Жун Мэй честное  слово,  что
их  ребенку  новое учение пойдет только на пользу, уступали  и  со
слезами отпускали детей.
В  деревушке Су-цзя-тунь, что в пяти ли от Цзин-чжоу-тина, Жун Мэй
заняла  большой  дом,  хорошо заплатив его хозяину,  и,  разместив
отдельно мальчиков и девочек, принялась их обучать. Научив  первую
группу  подростков гимнастике, частым земным поклонам, от  которых
на  голове  появлялась плешь, и заклинаниям,  Жун  Мэй  распускала
детей  группами  по  трое-четверо, и они бродили  из  деревушки  в
деревушку, от городка к городку, собирали на перекрестках селян  и
горожан и распевали:
   Европейцы на севере и на юге
   Сильные волнения подняли.
   Малые дети вступают в Общество Красного фонаря
   Искренность сердца создает "Философский камень".
А  чтобы местные власти или полиция не прогоняли детей, не  мешали
им  собирать  народ,  для  их защиты от  миссионеров  и  китайцев,
принявших чужеземную религию, с каждой группой детей шел парень  с
крепкой  палкой.  Он  всегда сидел в сторонке  и  вмешивался  лишь
тогда,  когда видел, что собравшийся народ не защищает подростков.
Если  охранник  видел, что деревенский старшинка  или  полицейский
слишком  рьяно пытается выполнить свои обязанности,  он  с  палкой
бросался  вперед  и  кричал,  обращаясь  к  публике,  -  Слушайте,
слушайте, что поют дети! И подростки дружно принимались голосить:
                 Если я исполню свой сыновний долг,
                 То не устрашусь ни ружья, ни пушки!
                 Демоны и ангелы будут чтить меня,
                 И создастся великий путь достижения святости! - и
начинали  с удвоенной энергией отвешивать земные поклоны, разбивая
себе  лбы до крови. Розовая пена пузырилась у них из губ,  руки  и
ноги  начинали  непроизвольно дергаться, и возбужденные  подростки
совершали  столь дикие телодвижения и прыжки, что  люди,  видя  их
святость,   горячо  вступались  за  них  и  прогоняли   неразумных
охранителей спокойствия и порядка.
А Жун Мэй снова и снова ездила по деревушкам и городишкам, снова и
снова  обучала  подростков, и к осени сотни групп заполнили  Южную
Маньчжурию.  Буквально в каждом населенном пункте  люди  только  и
обсуждали столь необъяснимое нашествие святых детей и уверовались,
что  сами боги вещают устами младенцев, сами боги призывают  народ
подняться  на борьбу с засильем заморских варваров, за  сохранение
векового порядка и спокойствия духов усопших предков.
Вслед  за  детьми по деревушкам и городишкам бродили монахи-даосы,
молились богу войны Гуанди и призывали народ вооружаться,  учиться
приемам  рукопашного  боя и быть готовым  к  яростной  схватке  за
процветание Поднебесной.
И  вот  парни  и  молодые мужчины, юные девушки и  женщины  шли  к
кузням, несли связки монет и просили кузнецов выковать им  мечи, и
сабли, и длинные ножи, и наконечники к копьям, и насаживали их  на
длинные  древки, оттачивали мотыги и лопаты, и привязывали  медные
гирьки к длинным шнуркам, и из буйволиных кож шили себе нагрудники
и  шапки,  и  закаливали тело в долгих физических  упражнениях.  А
подростки распевали:
                   -  И от одного фонарика
                            сгорают порой города.
                      И в луже огромные волны
                               Вздымаются    иногда.   (Разв.чары.
стр.343)

В  середине второго месяца двадцать шестого года Гуансюя ( 1900  )
из  Шаньдуна  от  Чжу Хун-дэна  пришел приказ собрать  все  группы
ихэтуаней  Ляодуна и Южной  Маньчжурии и идти к Тяньцзину, чтобы с
севера  оказать помощь шандунским братьям и захватить этот  город.
Жун Мэй мигом разослала гонцов к командирам отрядов и групп, и  не
прошло  и  трех  дней, как огромная масса молодежи  с  красными  и
желтыми  повязками  на  головах, вооруженных  самодельным  оружием
двинулась по дороге вдоль берега моря на Шанхайгуань.