этнографии Китая, Кореи и Японии, с общим обзором их политического
устройства   и   религиозного   быта,   политической   организации
современного  Китая  и  Японии,  и обзор  их  торгово-промышленной
деятельности,  новейшей истории и истории их сношений  с  Россией,
коммерческой географии Восточной Азии и истории торговли  Дальнего
Востока,    политической    экономии,    международного     права,
государственного   устройств  России  и   главнейших   европейских
государств,   основ   гражданского  и   международного   права   и
судопроизводства,  счетоводство  и  товароведение.  Добрую  службу
Ивашникову  сослужили и собственные, накопленные в  Корее  знания,
тем  более,  что,  находясь  в главной зоне  противоборства  между
Японией  и Китаем, он имел бездну информации об этих двух странах.
Об   Олеге   Николаевиче   и   говорить   было   нечего.   Имевшие
общепризнанный   мировой   авторитет   петербургские    профессора
Позднеев, Таберио и Подставин  часто обращались на лекциях к  нему
с просьбой освежить их материал новейшими примерами.
Как  и  другие  студенты, Ивашников и Минаев  не  довольствовались
лекциями,  но стремились овладеть живой речью, для чего  одевались
попроще  и  заходили в китайские лавчонки, харчевни  и  прачечные,
часто  бывали  на Семеновском ковше, где хозяевами рыбного  базара
были  практически  одни китайцы. Новые знания ложились  на  хорошо
удобренную  почву и росли как на дрожжах. Ивашников  уже  свободно
говорил едва ли не на любую тему с китайцами и маньчжурами, а уж о
Минаеве и  слов нет...
В  конце  марта  1900  года  во Владивосток  приехал  подполковник
Альфтан и пригласил их для беседы в штаб крепости.
- По донесениям наших военных агентов в Китае полковников Вогака и
Дессино,  там  сейчас складывается напряженная обстановка.  Тайные
секты,  имеющие  большое  влияние в народных  низах,  сразу  после
установления правления Цинской династии стали проводить работу  во
всех  провинциях  за  свержение маньчжуров.  Особенно  эта  работа
усилилась с недавнего времени, в ответ на захват колоний  в  Китае
европейцами. Но если раньше очаги недовольства тлели,  то  сейчас,
как  сообщают наши военные агенты и дипломатические представители,
после  захвата  германцами  Цзяочжоу и  широкого  проникновения  в
Шаньдун,  а  также с занятием нашим военным флотом  Порт-Артура  и
началом  строительства  железной дороги через  Маньчжурию,  грозят
взрывом.  А  взрыв  недовольства  низов  в  такой  густонаселенной
империи,  как  Китай,  может  вызвать далеко  идущие  последствия,
непредсказуемые, надо сказать, и чреватые обострением отношений  с
Pnqqhei.  Разведотдел штаба округа получил кое-какую информацию  о
положении в Китае от наших офицеров в Ляодуне и по трассе  КВЖД  -
Китайской Восточной железной дороги, но нужны сведения из Пекина и
Южной   Маньчжурии.   Штабс-капитану  Минаеву   надлежит   немедля
отправляться  в  Пекин,  куда  он назначается  начальником  охраны
Российской  дипломатической миссии, что пока входит в  компетенцию
секретаря  посольства, а подпоручику Ивашникову -  в  Тяньцзин,  в
распоряжение  советника начальника кавалерии столичной  Чжилийский
провинции  китайского генерала Не Ши-чэна лейб-гвардии  Гусарского
полка  полковника Воронова. Нам нужны точные данные  из  Пекина  о
позиции  различных  группировок в окружении императрицы,  так  как
сведения,  получаемые  через  Министерство  иностранных   дел   от
русского посланника в Китае Гирса в Штабе округа считают неполными
или далекими от действительности. В то же время, если восстание  в
Шаньдуне  разгорится,  то возбужденные массы  восставших  двинутся
вдоль  Большого  императорского канала к Пекину и  город  Тяньцзин
станет  узловым  пунктом борьбы, откуда можно будет контролировать
положение в Центральном Китае. Полковник Воронов грамотный, боевой
офицер  и  ему  нужен  толковый помощник. А занятия  в   институте
продолжите,  как  только разрядится обстановка  в  Китае.  Там  вы
получите ценнейший опыт стратегической разведывательной работы.


  С  документами студента Восточного института Ивашников прибыл  в
Тяньцзин  и остановился в фешенебельном, но сравнительно недорогом
Астер-хаузе,  европейской  гостинице,  правда,  в  самом  скромном
номере.
Утром,   наняв  на  причале  рикшу,  прежде  всего  направился   в
Тяньцзинское   отделение  Русско-китайского   банка,   куда   имел
рекомендательное  письмо,  которое  оставил  у  секретаря.   Затем
Ивашников  отправился к полковнику Воронову. Еще  во  Владивостоке
ему   сообщили,   что  полковник,  женатый  на   дочери   богатого
владивостокского промышленника и купца, ведущего  чайную  торговлю
Старцева,  живет  в  его  доме в Тяньцзине.  Слуга-китаец  сообщил
Ивашникову, что полковника сейчас дома нет, но к обеду, к двадцати
часам, он должен вернуться.
В  распоряжении Ивашникова было порядка восьми часов, которые он и
решил посвятить знакомству с городом.

Лейб-гвардии   полковник  Воронов  оказался   черноусым   высоким,
стройным,  молодым  еще,  одетым в китайскую  кавалерийскую  форму
офицером. Он крепко пожал руку одетому в штатский костюм, и потому
лишь   щелкнувшему   каблуками   при   представлении   подпоручику
Ивашникову и с явной симпатией пригласил к себе в кабинет.
Всё  среди китайцев, да китайцев, - со смехом говорил он, усаживая
гостя  под  медленно  крутящимися  широкими  крыльями  новомодного
электрического  вентилятора,  -  жена  гостит  у  своего  отца  во
Владивостоке. Отправил от греха подальше. Вы-то хоть  знаете,  что
здесь происходит?
-  В   общих  чертах, - ответил Ивашников.  - На  улицах,  правда,
довольно  много  детей  и подростков занимаются  своей  митинговой
гимнастикой, но в целом, на мой взгляд, всё спокойно.
-  О,  тут  вы глубоко заблуждаетесь, подпоручик. Китай бурлит,  а
гимнастические  экзерсисы молодежи - лишь белая  пена  на  могучих
валах  народного  возмущения. Территориальные уступки  европейцам,
завезенные ими дешевые товары и станки, выпускающие массу  дешевых
и   качественных  изделий,  быстрое  пароходное  сообщение   между
отдаленными портами, заменившее сообщение на медленных джонках  по
каналам,  плюс  старое  недовольство  китайцев  поработившими   их
маньчжурами   и   послужили   факелом  во   взрывоопасную   бездну