придется разиков по пять выстрелить из каждого ружья. Целую неделю
солдат  заставлял женщин привыкать к ружьям, держать их  в  руках,
прижимать  к  себе,  заглядывать в черное отверстие  дула,  откуда
вылетает смерть, показывал патроны, учил, как заряжать ружье и что
надо сделать, чтобы оно точно выстрелило в цель.
Женщины  освоились  довольно  быстро  и  вроде  перестали  бояться
прикрепленных к деревяшкам длинных черных трубок, но когда  пришла
пора  стрелять  в узкой горной долине, и когда эти страшные  ружья
оглушительно бухали и, вырываясь из слабых рук, больно  толкали  в
плечо, женщины снова, было, забоялись их, тем более, что одной  из
них  ружье отдачей сломало ключицу. Однако фа-ши внушал, что можно
бить  варваров  их  же оружием, что им скоро придется  вступить  в
сражение  и  ободрять,  поднимать  наступательный  дух  людей,   а
противостоять им будут даже пушки...
Страх  был  преодолен и белый мешок с песком, хорошо  заметный  на
фоне  черной  скалы в двухстах шагах, выстрелами они растрепали  в
грязное пятно.
Чжу  Хун-дэн  каждый  месяц  приезжал в женский  монастырь,  долго
беседовал  с настоятельницей о ходе учебы, интересовался  успехами
прозелиток  в  овладении  древними  знаниями  и  торопил.   Велика
Срединная  империя, а враг силен, поэтому ударить  нужно  во  всех
местах   одновременно  и  внезапно,  а  для  этого   скорее   надо
подготовить  отряды  молодежи, юношей и  девушек.  Именно  на  них
общество  Ихэтуань  возлагает главную надежду. Юности  свойственно
вспыхивать как порох, а в битве сражаться как тигр.
Чжу Хун-дэн знал, что Жун Мэй прежде была фрейлиной императрицы  и
сопровождала Ли Хунчжана в столицу России. Он подолгу расспрашивал
её  об  окружении императрицы, об их взаимоотношениях,  привычках,
слабостях,  симпатиях  и антипатиях, старался  прояснить,  так  ли
едины  враги  в  своем  стане,  можно  ли  отколоть  китайцев   от
маньчжуров  и  кто  из них бы мог поддержать  восстание.  Жун  Мэй
добросовестно отвечала, но знания её были поверхностны.
Чжу  Хун-дэн привозил последние вести обо всем, что происходило  в
Поднебесной, о разорах и бесчинствах, творимых миссионерами  и  их
китайскими  последователями. Однажды он рассказал, что Ли  Хунчжан
обратился  к  русским с просьбой о займе ста миллионов  ланов  для
уплаты  контрибуции, которую Поднебесная обещала выплатить  Японии
до  конца пятого месяца двадцать четвертого года Гуансюя (1898 г).
Русский  император  потребовал  взамен  установить  монополию  для
России  во  всех  трех  провинциях Маньчжурии  и  в  Монголии  для
qrpnhrek|qrb`  там железных дорог и промышленных  предприятий,  об
исключительном праве на строительство железной дороги  от  будущей
русской   трансманьчжурской  магистрали  к  порту   Даляньвань   в
Чжилийском  заливе,  и  право захода в этот  порт  только  русских
судов.  Неслыханные требования после фактического захвата русскими
Люй-шунь-коу!  Об этом узнали англичане и принялись угрожать,  что
если  Китай получит заем от России, а не от Англии, то  они  будут
действовать по примеру Германии. Воистину, грянул весенний гром  и
разбудил  черных  драконов в черном озере. Надо  быстро  и  хорошо
постигать   мудрость   древних  и  скорее   готовить   всенародное
восстание!
В  десятом месяце того же года Чжу Хун-дэн рассказал, что в  стане
правящей  династии Цинов произошли великие потрясения.  Богатеющие
за   счет   ограбления  родины  компрадоры  маньчжуры  и   китайцы
наживались тем, что с помощью иноземцев завезли в страну  железные
машины и на построенных фабриках использовали труд бедного народа.
Они  выпускали  много  дешевых  изделий  и  в  большом  количестве
разоряли крестьян и ремесленников. Вот эти-то компрадоры заключили
тайный  союз  с  англичанами, чтобы напустить в Срединную  империю
побольше  этих  дьяволов  и окончательно  экономически  поработить
страну.  Англичанин Ричард Тимоти через некоторых высших чинов  из
окружения  императора подал тому челобитную, в  которой  предлагал
посылать в Англию чиновников, чтобы  там обратить их в свою веру и
научить, как кровь простых людей превращать в золото. Кроме  того,
в  той  же  челобитной он, под фальшивым предлогом защиты  Великой
Небесной   империи,  предлагал  внедрить  в  императорскую   армию
иноземных военных инструкторов, чтобы те заставляли солдат убивать
простолюдинов.
Одним  из  рьяных  сторонников закабаления Поднебесной  иноземцами
стал  Кан  Ю-вэй.   Еще в двадцать первом году Гуансюя,  когда  Ли
Хунчжан подписал в Симоносеки мирный договор с Японией, Кан  Ю-вэй
собирал подписи под петицией с требованием отказаться от мира.  Но
ведь  тогда японцы поубивали бы значительно больше наших  людей  и
захватили бы еще больше нашей земли! Кан Ю-вэй и его покровители -
наставники императора министры Вэн Тун-хэ, Сунь Цзя-най и Вэнь Тин-
ши  для  широкого  распространения своих  вредных  идей  и  алчных
пожеланий  создали  издательство,  в  котором  печатали  и   затем
раздавали  придворной  знати и чиновникам газету.  Они  образовали
партию реформ, к которой примкнул сам император Цзай Тянь!
Но  императрица  Цыси  твердо знает главный  принцип  правителя  -
единовластие и никаких партий, никаких союзов. Столкнулись  партия
императора, желавшего наводнить страну иноземцами и идти  по  пути
"революции   Мэйдзи",  и  непреклонная  императрицы,   неспособная
сохранить  мир и спокойствие в Поднебесной, но желающая  сохранить
свою погрязшую в бездействии власть. Цыси узнала, что за её спиной
заговорщики   уже   пригласили   в  империю   офицеров   японского
Генерального штаба и планируют её убийство.
Пока  партия императора сто дней издавала малозначительные  указы,
Цыси  готовилась  к решительному удару. И старый  дракон  оказался
сильнее  молодого. Верные  императрице генералы  разогнали  партию
реформ,  а  наиболее активные её сторонники бежали из страны.  Сам
император  Гуансюй  заточен  в  крохотной  каморке  на  одном   из
островков дворца-парка Ихэюань.

В  чунь-фэнь  - день весеннего равноденствия двадцать пятого  года
Гуансюя ( 1899 ) настоятельница монастыря позвала Жун Мэй к себе.
Жун Мэй вошла, трижды низко поклонилась и по знаку хозяйки присела
у дверей на корточки.
-  По моим наблюдениям, - обратилась к ней монахиня, - и по словам
учителей,  ты  достаточно  хорошо  подготовлена  во  всех  науках,