отправились  в  станицу, оставив на пароходе  для  охраны  казака-
первогодка, ровесника Ивана, с винтовкой и машиниста-домоседа.
Венюковая станица Ивану нравилась и расположением в излучине реки,
и  обилием  зелени,  и степенностью мужиков, и, главное,  красотой
девок.  Вид  у  станицы  был ухоженный,   довольный,  неторопливо-
вальяжный. Венюковой   станицу назвали по имени одного  из  первых
исследователей  края,  Михаила  Ивановича  Венюкова.   Весьма   не
одобрявший   повальное  пьянство  среди  городского  и   сельского
населения,  отнимавшее  много  времени  и  сил,  необходимых   для
обустройства на новых землях, он велел построить на свои деньги  в
станице школу, но взял с казаков слово, что кабака они не заведут.
Давно  это было, лет двадцать назад, и казаки держатся, кабака  не
заводят,  хотя по домам и пьют. Но с осени и до весны,  по  словам
урядника  Евстахова,  ребятни  в станице  заметно  прибавляется  -
кумовья  из  близких  станиц присылают их в  школе  учиться  и  по
хозяйству  помогать. Да и зелени в Венюковой много, а то,  как  ни
село, так даже садик редко кто заводит.
На  сей  раз станица выглядела опустевшей. Не видно было постоянно
игравших  на  улице  малышей, не перекликались  звонкими  голосами
хозяйки,  не  грелись  на летнем солнышке старики  в  донашиваемых
x`pnb`p`u  с  желтыми лампасами, не плескались  в  обширных  лужах
посреди  улицы утки и гуси, только серый бодливый козел  с  мордой
аскета и ассирийской бородкой воинственно оглядел их полубезумными
глазами, пригнул рога, готовясь к стремительной атаке, но,  трезво
оценив  численное  превосходство противника и с привторным  к  ним
равнодушием,  передумал и потянулся за поникшим от  жары  листиком
березки.
-  Эт-то  чего  они?  -  забеспокоился урядник  Евстахов,  заметно
прибавляя шаг и сворачивая к крайнему дому.
Но тут из-за низкой об летнюю пору поленницы поднялись два чубатых
немолодых  казака и обрадовано и возбужденно заговорили  разом,  -
Вовремя,  Матвей,  ты подмогу привел. Мы здесь в засаде,  караулим
станицу.
-  Да  что  случилось?  - несколько успокоенный  радостью  казаков
спросил Евстахов.
-  Хунхузов ждем. Вчера троих споймали. Глядим, еще с утра к лавке
направились и ну закупать продуктов на цельный эскадрон.
В каждой станице была лавка, владелец которой, как правило китаец,
торговал  маньчжурским табаком, грубой китайской  посудой,  мукой,
будой  - китайским просом, желтыми курительными свечами, наподобие
наших  церковных,  и пороховыми шутихами - любимейшим  праздничным
развлечением китайцев.
-  Ладно,  много  их здесь шляется, тысячами на  железку  работать
нанимаются, но эти-то и раз, и два, и три с мешками на  реку  и  в
лодку  свою все складывают. Мы их за косы - ваша хунхуза?  -  Нет,
наша  солдата,  наша  купи мало-мало буды, - отвечают.  Один-то  и
похож  на  солдата, да форма оборвана и заношена до  крайности.  А
двое других - чисто оборванцы. С ними глаз да глаз нужен. Мы их  в
каталажку - сарай возле церкви. Старшой их кричит, - Отпустите, не
то  хуже  будет. - А сильно ли хуже? - полюбопытствовали. -  Стога
накошенного  сена  в  лугах  сожжем - отвечают,  -  и  на  станицу
нападем, все разграбим. Шайка, - хвалятся, - большая, сто с лишком
человек. - А у нас мужиков раз-два и обчелся. Кто на заимках, сено
косит, кто на железке работает, кто на реке, кто в Иман, Хабаровку
или Владивосток на работу подался. Ладно, пришлось атаману с почты
в  Хабаровку  по  телеграфу стучать. В  штаб  округа.  А  уж  если
Духовской  у нас войсковой старшина, пусть позаботится.  Из  штаба
скоро    ответили:    посылаем    охотничью    команду    Десятого
восточносибирского  стрелкового батальона,  а  пока  сами  оборону
занимайте.  Не  вы  первые, стучат, здесь  по  Амуру  и  Уссури  в
последнее  время хунхузы не только китайцев грабят, за  наших  уже
принялись.  Вот  мы  и караулим станицу. Все, кто  может  винтовку
держать, в засадах.
Отвел  гостей  урядник Евстахов к себе в избу.  Хозяйка  поснедать
поставила,  бутыль  самогона на стол водрузила,  но  капитан  Иван
Павлович  очень  не одобрял питейное дело, велел убрать.  Евстахов
сперва  заупрямился,  - Вы, - говорит, - на  пароходе  командуете,
здесь моя изба.
Но видит, что его не поддерживают, и тоже пить не стал. Тут в избу
зашел станичный атаман и разослал всех по трое на верхнюю и нижнюю
окраины станицы - реку наблюдать, в случае чего бой принимать.  Не
знал  он, с какой стороны хунхузы нагрянут. А Иван Павлович свечку
в церкви своему угоднику затеплил и на пароход пошел быстрехонько.
В работе истов был, знал ответственность.
Ночь  прошла  спокойно, если не считать, что мокрец и  в  полглаза
вздремнуть  не  давал, заставлял чесаться и тихонечко  материться.
Здорово это помогает.
Утром  подошел "Адмирал Чихачев" с охотничьей командой и поручиком
Минаевым  во главе. Команда небольшая - двадцать пять  человек,  а
хунхузов,  как выяснили к тому времени, много - больше сотни.  Вот
qr`mhwm{i  атаман  и  отрядил  всю  молодежь  в  команду  поручика
Минаева, а пожилых казаков оставил станицу охранять. Местные парни
из  разведки утром вернулись и доложили, что верстах в пяти  вверх
по  реке на китайском берегу у фанзы заметили необычное многолюдье
и шум слыхали, однако ни шаланды, ни батов не приметили.
Поручик   Минаев  Олег  Николаевич,  лет  тридцати  с   небольшим,
невысокий, сухой, подобранный, с жестким выражением лица и резкими
жестами, проверил у пополнения оружие, велел на пароходе  еще  раз
почистить, и скомандовал на посадку. Его отряд увеличился вдвое, а
характер  у  него был, как видно, решительный.  "Адмирал  Лихачев"
поднатужился, дымом по ветру выдохнул и зашлепал плицами. Вверх по
реке,  неподалеку, верстах в четырех, но в протоке,  за  островом,
они  заметили  три  шаланды  пустые и  без  охраны,  но  не  давно
брошенные, а, судя по оставленным в них мешкам с будой и  чумизой,
бутылям  с кунжутным маслом и много ношенной, но еще целой одежде,
готовые к немедленному плаванию. Поручик назвал по фамилиям  троих
солдат и, чуточку поколебавшись, казака Ивана Ивашникова с собой в
разведку. А остальным велел ждать пока.
-  Выстрел  услышите, все на звук. Команде парохода охранять  свое
судно, - распорядился он.