ВИТТЕ.  МОСКВА. КОРОНАЦИЯ.

Вечером  17  мая,  после  парадного спектакля  в  Большом  театре,
закончившегося  балетом  "Прелестная  жемчужина",  царская   чета,
благосклонно  простившись  со всеми, присутствовавшими  в  театре,
отправилась  отдыхать  в  Петровский  дворец,  пригласив  на  ужин
ближайшее  окружение и некоторых министров, чтобы  решить  срочные
государственные вопросы.
Народу  было  немного:  император о  супругой,  великие  князья  с
женами,  Сергей Юльевич, начальник дворцовой охраны  Гессе,  обер-
церемониймейстер  двора  фон дер Пален,  министр  двора  Воронцов-
Дашков,  министр иностранных дел князь Лобанов-Ростовский, министр
путей князь Хилков и кто-то еще. Да, и эта последняя знаменитость,
приблудный  французик Папюс - не то чревовещатель, не то  алхимик,
маг   и   волшебник,  словом,  какой-то  колбасник  или  зеленщик,
наплевший где-то, что обладает способностями телепатической  связи
с потусторонними силами и поэтому пригретый черногорками. Неведомо
почему   настроение  и  царской  четы  и  гостей  было   тревожно-
подавленным, изредка возбуждаемое истеричными попытками черногорок
- Анастасии и Милицы - супруг великих князей Николая Николаевича и
Oerp`  Николаевича, разрядить обстановку. Принялись было обсуждать
последний номер журнала оккультных наук "Изида", популярнейшего  в
их  среде и почти целиком посвященного мадам Блавацкой, наплели  о
ней столько вздора, что Сергей Юльевич вынужден был вмешаться.
-  Я  имею  честь  состоять с ней в родстве, -  начал  он,  и  все
присутствующие, заинтересовавшись, замолчали. Общий, так  сказать,
гвалт стих.
-   У  моего  деда  по  матери,  Андрея  Фадеева,  члена  главного
управления  наместника Кавказского, было три дочери  и  один  сын.
Старшая  дочь, довольно известная писательница времен  Белинского,
издававшая  свои произведения под псевдонимом "Зинаида  Р.",  была
замужем за подполковником Ганом. Вторая дочь была моя мать. Третья
дочь  осталась  в девицах и сейчас живет в Одессе.  Сын  -  сейчас
генерал  Фадеев  -  служит на Кавказе. Так  вот,  у  моей  тетушки
"Зинаиды  Р." были две дочери и сын. И старшая дочь,  а  мне  она,
стало быть, приходится двоюродной сестрой, и есть мадам Блавацкая.
Великие  князья,  не чаявшие перебраться в соседнюю  комнату,  где
мужчин   ждали  батареи  бутылок,  сигары  и  карты,  нахмурились,
почувствовав, что он надолго привлек общее внимание. Сознавая, что
просто  подняться и уйти будет выглядеть бестактностью,  да  и  не
желая  вызвать раздражения супруг и, главное, царствующего  кузена
Николая  и  супруги  его,  Александры  Федоровны,  они  вынужденно
скрывали   раздражение.  Присутствующие   дамы,   напротив,   были
предельно  заинтересованы,  Сергей Юльевич  это  ясно  чувствовал,
особенно царица.
-  Сколько внимания и интереса, - подумал Сергей Юльевич, - а ведь
за всем этим кроется пошлость и безвкусица. Но продолжил.
-  После смерти матери, "Зинаиды Р.", ее дочери переехали в Тифлис
к деду. Эриванский вице-губернатор сделал предложение старшей, так
она  и стала Блавацкой. Замужество ее счастливым не было, не  знаю
по  какой  причине, и она, сбежав от мужа, вернулась  в  Тифлис  к
деду.  Семья  моего  отца,  потомка  голландца,  перебравшегося  в
балтийские губернии, когда те еще принадлежали шведам, в это время
также довольствовалась крышей дома генерала Федеева. Вы все, может
быть,   хорошо  знаете,  громадный  дом  в  переулке,  ведущем   с
Головинского  проспекта на Давидову гору? Жили там по  старинному,
по барски, одной дворни помню, было восемьдесят четыре человека...
Да,  так  о  Блавацкой...  Вокруг  неё  витал  дух,  так  оказать,
эротически-авантюрный, и дед решил отправить ее к отцу, служившему
где-то  под  Петербургом командиром батареи. В сопровождении  двух
мужчин  и  двух женщин из великой дворни она направилась  в  Поти,
чтобы  отсюда, через Одессу, добраться в Россию. В Поти,  в  числе
других,  в  это  время  стоял один английский  пароход.  Блавацкая
снюхалась  с  англичанином,  капитаном  этого  парохода,  была  им
спрятана  в  трюме  и  вывезена за границу. В Константинополе  она
поступила в цирк наездницей, а затем связалась с популярным  в  то
время  оперным певцом Митровичем и гастролировала с ним по Европе.
Через  некоторое  время дед получил письмо из Лондона,  в  котором
некий англичанин утверждал, что женится на его внучке и увозит  её
по  коммерческим  делам в Америку. Спустя еще некоторое  время  мы
узнали,  что  Блавацкая  объявилась в  Европе  и  стала  ближайшим
адептом известнейшего спирита того времени - тридцать лет назад  -
Юма.  Вот  здесь  она,  видимо, и овладела навыками  и  лексиконом
телепатки, прорицательницы, а жаргоном уличной цыганки-гадалки она
владела  с  детства.  Затем,  не  имея  специального  музыкального
образования,  она  с  успехом выступает с  сольными  фортепьянными
концертами  и  становится даже капельмейстером оркестра  сербского
короля  Милана. Примерно в году шестьдесят третьем -  четырнадцать
лет  в  ту  пору мне был - она вернулась в Тифлис. Юной  девушкой,
понятно,  она  уже  не  была,  годы наложили  свой  отпечаток,  но
ophbkew|  общее  внимание она сумела. И необыкновенным  шармом,  и
многочисленными  слухами  о  ее  похождениях  и  приключениях   и,
главное,  спиритическими таинственными сеансами, которые проводила
в  доме  души  не  чаявшего в ней деда. Впрочем, дед  был  строгих
правил  и  не знал, или делал вид что не знает, о такой галиматье.
Собиралась  вся  местная  гвардейская  Jeunesse  d,oree   и   граф
Воронцов-Дашков  в  том числе. Здесь Сергей  Юльевич  кивнул  явно
скучавшему,  рассеянно слушавшему и томившемуся в  ожидании  чисто
мужских развлечений графу.
-  Весь  ее спиритуализм, или вызывание духов, сводился к верчению
стола, вызову духов давно умершее людей, чаще всего знаменитостей,
вроде  Наполеона  Буонапарте или Петра Великого,  звяканью  чайной
посуды   в   буфете,  игре  закрытого  концертного  фортепиано   и
нескромному женскому повизгиванию. Сеансы проводились в темноте, а
любопытных собиралось множество.
-  Отношения ее с мужем стали налаживаться, но тут опять  заявился
Митрович,  вспыхнула  былая любовь,  и  они  удрали  в  Киев.  Там
Митрович принялся петь в опере, и довольно неплохо, быстро  изучив
под  её  руководством  русский  язык. Киевский  генерал-губернатор
князь  Дондуков-Корсаков,  служивший в  свое  время  в  Тифлисе  и