он  относится  к младшим членам китайской делегации на  коронации,
как   слушает,  глядя  в  рот,  его,  а  потом  своего  писклявого
женоподобного переводчика, как курит кальян, сморкается,  вытирает
пот; шумно дышит... Своеобразный человек.
Сергей  Юльевич  заметил, что Ли Хунчжан весьма  воспитан,  но  на
свой,  китайский  манер.  Он  считал, что,  представляя  Срединную
империю,  ему  следовало быть со всеми важным, чтобы  внушить  как
можно  больше почтения. Был такой случай. Сидели они вдвоем  с  Ли
Хунчжаном  и  неторопливо разговаривали. Вошел слуга и  доложил  о
приезде с визитом бухарского эмира. Ли Хунчжан сразу принял важную
позу,  а  когда  эмир  со своей свитой вошли,  встал  и  церемонно
поклонился, здороваясь. Вид его был столь важен, что эмир, судя по
всему,  был изрядно шокирован. Восточные люди весьма чувствительны
к  малейшим  оттенкам  в  обращении.  Тогда  эмир  дал  понять  Ли
Хунчжану,  что визит он нанес только потому, что тот  представляет
китайского  императора,  и принялся расспрашивать  Ли  Хунчжана  о
здоровье   богдыхана,  о  здоровье  его  матери,   и   совсем   не
интересовался  ни  здоровьем,  ни  вообще  личностью   самого   Ли
Хунчжана. Китаец, конечно, очень обиделся, но вида не подал.
0н,  в  свою очередь, стал допытываться у эмира бухарского,  какой
тот  религии,  заявляя,  что китайцы держатся  религиозных  начал,
установленных еще Конфуцием.
Эмир  объяснил  Ли  Хунчжану, что он мусульманин,  основателем  их
религии был Магомет, и вкратце пересказал суть их религии.
Визит  закончился, эмир со свитой пошли к выходу и  Ли  Хунчжан  с
довольно униженным видом отправился проводить их до самой коляски.
Когда  коляска уже тронулась, Ли Хунчжан что-то закричал.  Коляска
остановилась,  и  русский  офицер, бывший  у  эмира  переводчиком,
спросил, что случилось? Тогда Ли Хунчжан велел передать эмиру, что
он  вспомнил,  как  этот Магомет, который основал  религию  эмира,
ранее  был в Китае, оказался там каторжником, потом его  из  Китая
выгнали, и вон оказывается, где он объявился.
Озадаченный  эмир  укатил, а Ли Хунчжан, весьма довольный  местью,
вернулся в гостиницу.


Против Японии же!
  Государь  император уполномочил Сергея Юльевича  переговорить  с
министром  иностранных дел князем Лобановым-Ростовским по  вопросу
заключения  оборонительного  договора  с  Китаем.  Ничего   нельзя
nj`g`r| о нем плохого, человек он был видный, весьма образованный,
очень светский, отлично владел языками, очень хорошо владел пером,
очень  склонен  был  к  серьезным  занятиям,  например,  различным
историческим исследованиям, в основном родословным, хотя никогда в
жизни  серьезными делами не занимался. Вообще, ум у него был более
блестящий, нежели серьезный, так бывает.
 И с зайчиком.
Хотя   ему   было   уже   за  шестьдесят,  он   оставался   крайне
легкомысленным.  И  едва  не  свел всю громадную,  можно  сказать,
работу  Сергея  Юльевича к конфузу, а Россию едва  не  поставил  в
весьма рискованное положение.
Сергей  Юльевич  пришел  в министерство иностранных  дел  к  князю
Лобанову  и  рассказал ему о результатах переговоров  с  китайским
представителем  Ли  Хунчжаном,  о чем  Лобанов,  конечно  же,  был
информирован.  Он тут же взял перо и в совершенно последовательной
превосходной  форме составил проект соглашения. Потом  он  передал
написанное   Сергею  Юльевичу  с  просьбой  проверить   и   внести
необходимые  поправки.  Витте был удивлен  верностью  и  тонкостью
изложения и точностью формулировок.
На следующий день князь Лобанов побывал у государя и позже передал
Сергею  Юльевичу одобренный его высочеством проект, в  котором,  к
своему  удивлению,  Витте  увидел, что  пункт  о  нашем  с  Китаем
оборонительном  союзе был обобщен. В новом проекте  договора  было
указано,  что в случае нападения кого-либо на Китай, Россия  всеми
своими  сухопутными и морскими силами должна  защищать  его,  а  в
случае нападения на нас, Китай должен помогать нам. Но не указано,
что от Японии.
Но  это  же  громадная разница - защищать Китай от Японии  или  от
любой державы! У Китая постоянно возникают недоразумения с Англией
относительно  Тибета, с Францией, нашей союзницей, из-за  Тонкина.
Да  и другие страны имеют отношения с Китаем. Это было бы в высшей
степени  опасно  брать на себя оборону Китая от  всех  держав.  Да
узнай  кто  о  нашем  соглашении,  это  бы  возбудило  против  нас
множество европейских держав.
Князю  Лобанову  свое  неудовольствие Сергей Юльевич  не  показал,
какая-то  робость его удержала, но в тот же день он  отправился  к
государю  и  доложил  ему, что вот смысл  наших  соглашений  с  Ли
Хунчжаном князь Лобанов изложил сперва правильно, но теперь в  нем
оказались весьма опасные изменения.
Государь  велел Сергею Юльевичу ехать к Лобанову, тем  более,  что
министерства  финансов  и  иностранных  дел  расположены  в  одном
здании, и уговорить его написать договор так, как нужно. Витте  же
мешала   врожденная  его  деликатность:  князь  Лобанов  и  служит
значительно дольше его, и в товарищах министра внутренних дел  уже
побывал, послом был в Константинополе и в Вене, и вообще - в  отцы
ему  годится. Тогда Его высочество пообещали лично уладить этот  в
высшей степени важный вопрос.
Уже  в  Москве, перед коронацией, государь сказал Сергею Юльевичу,
что свое мнение о неудобстве для нас принять оборону Китая от всех
держав   он  Лобанову-Ростовскому  изложил,  и  что  тот   с   ним
согласился. Сергей Юльевич и успокоился, тем более, что виделся  с
министром  иностранных дел уже несколько раз и тот  ни  словом  не
обмолвился с ним по этому предмету.
Через три дня после коронации, 22 мая съехались они для подписания
секретного соглашения в доме, который специально был снят в Москве
на время коронации для министра иностранных дел. С русской стороны
уполномоченными  были князь Лобанов и Витте, а с  китайской  -  Ли
Хунчжан,  который  перед  тем  получил соответствующие  полномочия
телеграммой из Пекина.
К  подписанию были подготовлены два экземпляра соглашения  -  один