dk  Китая,  другой  - для нас. Князь Лобанов объявил,  что  проект
договора изучался, обсуждался и мы можем его подписать, и  передал
один   экземпляр  Ли  Хунчжану,  а  другой  взял  Сергей  Юльевич,
совершенно без задней мысли, уверенный в правильности редакции.  И
вдруг,  к  своему  ужасу, он обнаружил, что князь Лобанов  оставил
текст  в  своей,  неверной и очень опасной для  России,  редакции.
Сергей   Юльевич   отозвал  князя  в  сторонку   и,   поступившись
деликатностью, сказал ему об этом.
Спасла  их  находчивость князя. Посмотрев на часы,  он  хлопнул  в
ладоши  и  велел  вошедшим  лакеям  подавать  завтрак.  Потом   он
пригласил к столу Ли Хунчжана и присутствующих, сказав,  что  стол
накрыт и кушанья могут испортиться.
Пока  длился  завтрак, двое секретарей переписали  договор,  и  он
получил верную редакцию.


Сергей  Юльевич еще много раз встречался в первопрестольной  с  Ли
Хунчжаном и тот говорил, что, как друг России, советует ни в  коем
случае  не  идти на юг от железной дороги, потому что  китайцы,  в
своем  большинстве, неодобрительно смотрят на европейцев, считают,
что  все  зло  в  империи происходит от "белых  дьяволов",  и  что
продвижение  России на юг вызовет неожиданные  и  самые  печальные
последствия, как для России, так и для Китая.
  -  Да,  если  бы мы точно держались этого чрезвычайной  важности
договора, нам не пришлось бы пережить всю горечь позорной войны  с
Японией, и наши позиции на Дальнем Востоке были бы весьма  прочны,
- уже потом, много лет  спустя думал Сергей Юльевич.

Летом  товарищ  Сергея  Юльевича  по  министерству  финансов  Петр
Михайлович  Романов выехал в Берлин, где он и посланник  китайской
империи  Сюй  Цзинчэн, который одновременно был  и  посланником  в
России,  и имевший обыкновение всю зиму и весну жить в Петербурге,
а  лето  и  осень  -  в  Берлине,  составили  и  подписали  проект
концессии.
Концессия  на  строительство  Восточно-Китайской  железной  дороги
выдавалась  Русско-Китайскому  банку,  который,  в  свою  очередь,
передавал   это  право  создаваемому  Обществу  Восточно-Китайской
железной  дороги.  Вскоре проект концессии был  утвержден  русским
правительством и правительством богдыхана.

Сергей Юльевич уже понял, что китайцы ни в какую не согласятся  на
казенную  государственную  железную дорогу  в  свои  пределы.  Они
боятся,  конечно  же,  и  с  весьма большим  основанием,  подобных
требований других государств. Ему же очень не хотелось, да что там
не  хотелось,  не  собирался  он  выпускать  из  рук  министерства
финансов  такое  важное для России дело. И тогда, поразмыслив,  он
предпринял обходной маневр. Концессия, как уже было сказано,  была
выдана  Русско-Китайскому  банку, а тот  передавал  это  право  не
существующему  еще  Обществу КВЖД. Сергей Юльевич  внес  в  проект
соглашения  русского правительства  с Русско-Китайским  банком  об
образовании Общества КВЖД статью, согласно которой из тысячи акций
по  пять  тысяч  рублей,  что составит капитал  Общества,  семьсот
обязательно  резервировались для правительства  и  передавались  в
Государственный банк. Остальные триста акций могут быть  размещены
среди частных лиц, но это уже была его уступка Альфонсу Ротштейну,
представителю  французских  финансистов.  Сергей  Юльевич   ожидал
больших  дивидендов от акций и хотел, чтобы они  оседали  в  казну
государства.
К  счастью,  вопрос  об участии частных лиц  в  капитале  Общества
разрешился   благополучно,  и  все  акции   Общества   перешли   в
Cnqsd`pqrbemm{i   банк.  За  это  Русско-Китайскому   банку   было
выплачено пять миллионов рублей, как банкиру Общества.
Сергей  Юльевич  распорядился дать объявление в "Правительственном
вестнике"  об  открытии подписки на акции Общества  в  самый  день
подписки  и,  таким образом, подписка кончилась не начавшись.  Все
акция  Общества  стали  принадлежать государству,  а  чтобы  казна
понесла минимальные потери, Витте заключил соглашение с правлением
Общества об уплате русскому правительству четырех миллионов рублей
за изыскания, проведенные на трассе будущей линии в Маньчжурии. Из
этих  четырех  миллионов  три  были  сразу  переведены  в  Русско-
Китайский  банк  в  так  называемый "Ли  Хунчжанский  фонд".  Один
миллион  пошел,  следовательно, в  доход  казны,  но  и  правление
Общества осталось с одним миллионом, на весьма коротком поводке  -
без  акций  и, практически, без денег. Финансировать строительство
Сергей Юльевич решил за счет выпуска облигаций.
Одним  из  в высшей степени неудобных условий концессии,  выданной
китайским   правительством,  Сергей  Юльевич  считал   обязанность
передать через восемьдесят лет дорогу бесплатно китайской стороне.
Но  обойти  это  неудобство  было невозможно.  Зато  обусловленное
концессией право правительства богдыхана через тридцать шесть  лет
приступить к выкупу дороги он постарался максимально затруднить.
Уж если китайцы и вздумают выкупать, то пусть крупно раскошелятся.
Он  включил в концессионный контракт требование не только  выплаты
всех  сумм, которые будут затрачены на строительство,  но  и  всех
долгов,  сделанных для дороги, да с наросшими за то время  на  них
процентами.  Сюда  войдут  и  "Ли  Хунчжанский  фонд"  и  те  семь
миллионов рублей, которое Общество обязалось вручить правительству
богдыхана  в  день открытия движения по дороге. Вечно  затыкающему
свои    бюджетные    дыры   международными   займами    китайскому
правительству,  находящемуся в долгах, как в шелках,  не  потянуть
выкуп  дороги.  Это  ему  обойдется, по  предварительным  и  самым
скромным   подсчетам,  миллионов  в  семьсот  рублей.   Нет,   это
положительно невозможно!
Китай,  по условиям контракта, представляет России, на треть  ниже
морских, таможенные пошлины, свободу от китайских налогов и сборов
и право устанавливать на дороге свои тарифы за перевозку грузов. А
самое главное - полоса отчуждения. Здесь мы вольны будем бесплатно
пользоваться  необходимыми для постройки,  эксплуатации  и  защиты
дороги  землями,  размещать  свою  полицию  и  сторожевую  охрану,
бесплатно  пользоваться необходимыми для строительства материалами