пропагандистских служб различных партий. Это преподаватели разных высших
учебных заведений, где на полном серьезе признание бюрократического,
социалистического или марксистского радикализма считается штемпелем,
удостоверяющим научное совершенство. Это издатели и сотрудники "прогрессивных"
газет и журналов, профсоюзные руководители и организаторы, и, наконец, досужие
честолюбцы, жаждущие попасть в газетные заголовки в выразительном радикальном
образе. Обыкновенный бизнесмен, юрист или живущий на заработную плату -- не из
их компании.
Неспециалист может блестяще доказать свое утверждение. Но это бесполезно.
Потому что его противник, воплощающий все величие своей должности или
профессорского звания, крикнет ему в ответ: "Ошибочность доводов этого
джентельмена уже давно вскрыта известными немецкими профессорами Майером,
Мюллером и Шмидтом. Только идиот может все еще придерживаться этих устаревших
и ни на что не годных идей". Неспециалист будет дискредитирован в глазах
присутствующих, которые безгранично верят в профессиональную непогрешимость.
Он не знает, как отвечать. Он никогда не слышал имен этих выдающихся немецких
профессоров. Поэтому он не знает, что их книги -- это просто вздор и чепуха, и
что они и не затрагивали поставленных их проблем. Он может узнать об этом
позже. Но это не изменит того факта, что в споре он потерпел поражение.
Или же неспециалист может умело доказать неосуществимость какого-либо
предложенного проекта. Тогда профессионал возразит: "Этот джентельмен
настолько невежествен, что не знает о том, что предложенный план прекрасно
удался в социалистической Швеции или красной Вене". И вновь нашего
непрофессионала заставят замолчать. Откуда он может знать, что почти все
англоязычные книги о Швеции и Вене являются продуктами пропаганды, серьезно
искажающими факты? У него не было возможности получить достоверную информацию
из первоисточников.
Вершиной ораторского искусства профессионалов, конечно, всегда является
упоминание о России, рае для рабочих и крестьян. На протяжении почти тридцати
лет в Россию допускались только коммунисты-фанатики и попутчики. Их рассказы
представляют собой некритическое восхваление Советов, часть из них в высшей
степени недобросовестны, остальные наивны в своей детской доверчивости. Весьма
обнадеживающим является то, что некоторые из этих попутчиков оставили в России
свои просоветские симпатии и, вернувшись домой, опубликовали не прикрашенные
описания. Но профессионалы легко разделываются с такими книгами, называя их
авторов "фашистами".
Что действительно необходимо, так это подготовить лидеров гражданского
движения для таких встреч с профессиональными проповедниками бюрократизации и
социализации. Безнадежно пытаться остановить тенденцию к бюрократизации,
просто выражая возмущение и ностальгически прославляя старые добрые времена.
Эти старые времена были не так хороши, как кажется некоторым нашим
современникам. Действительно замечательно в них было то, что в их основе
лежала тенденция к усовершенствованию, присущая системе свободной рыночной
экономики. Тогда не верили в божественность государства. В этом было величие
тех времен.
Наиболее пагубным последствием отвращения среднего гражданина к серьезным
занятиям экономическими проблемами является его готовность поддержать
программу компромисса. Он смотрит на конфликт между капитализмом и социализмом
так, как будто бы это была ссора между двумя группами -- трудом и капиталом --
каждая из которых требует для себя все, что является предметом разногласий.
Поскольку сам он не готов оценить достоинства доводов, выдвигаемых каждой из
сторон, он думает, что справедливым решением спора было бы полюбовное
соглашение: каждый претендент должен получить часть того, на что он
претендует. Таким образом завоевала престиж программа государственного
вмешательства в бизнес. Не должно быть ни полного капитализма, ни полного
социализма, а должно быть что-то между ними, средний путь. Эта третья система,
утверждают ее сторонники, должна представлять собой капитализм, регулируемый и
регламентируемый государственным вмешательством в бизнес. Но это
государственное вмешательство не должно превращаться в полный государственный
контроль над всеми сферами экономической деятельности; оно должно
ограничиваться устранением особенно предосудительных эксцессов капитализма, не
подавляя полностью предпринимательской активности. Таким образом возникнет
общественный строй, который якобы будет так же далек от полного капитализма,
как и от чистого социализма, и который, сохраняя преимущества, присущие каждой
из этих двух систем, избежит их недостатков. Почти все те, кто не являются
безусловными сторонниками полного социализма, поддерживают сегодня эту систему
интервенционизма, а все правительства, не являющиеся прямо и откровенно
просоциалистическими, стали разделять политику экономического
интервенционизма. [Этот термин (от латинского interventio -- вмешательство) Л.
Мизес во многих своих работах использует для обозначения системы
государственного регулирования экономической жизни. По Мизесу, социализм --
разновидность интервенционизма.] Сегодня очень немногие выступают против
любого вида государственного вмешательства в цены, уровни заработной платы,
ставки процента и прибыли и не боятся настаивать на том, что считают
капитализм и свободное предпринимательство единственно жизнеспособной
системой, приносящей выгоды как обществу в целом, так и всем его членам.
Однако доводы сторонников этого промежуточного решения совершенно ошибочны.
Конфликт между социализмом и капитализмом -- это не борьба между двумя
сторонами за большую долю общественного дохода. Рассматривать дело таким
образом равносильно полному принятию догм марксистов и других социалистов.
Противники социализма не согласны с тем, что какой бы то ни было класс или
группа при социализме будут жить лучше, чем при полном капитализме. Они
оспаривают положение о том, что рабочие будут более состоятельными в
социалистическом обществе и что, следовательно, капиталистическая система
наносит им ущерб самим фактом своего существования. Они рекомендуют капитализм
не ради эгоистических интересов предпринимателей и капиталистов, а ради всех
членов общества. На великий исторический конфликт, касающийся проблемы
экономической организации общества, нельзя смотреть как на спор двух
бизнесменов из-за денежной суммы; его нельзя разрешить путем компромисса.
Экономический интервенционизм является саморазрушительной политикой. Отдельные
меры не достигают искомых результатов. Они приводят к такому положению дел,
которое -- с точки зрения самих сторонников этой политики -- является гораздо
более неблагоприятным, чем то, которое они намеревались изменить.
Растягивающаяся на годы безработица среди значительной части тех, кто хотел бы
работать по найму, монополии, экономические кризисы, общее ограничение
продуктивности экономических усилий, экономический национализм и войны
являются неизбежными следствиями государственного вмешательства в бизнес,
рекомендованного сторонниками третьего пути. Все те пороки, в которых
социалисты обвиняют капитализм, как раз и представляют собой продукт этой
злополучной якобы "прогрессивной" политики. Катастрофические события, льющие