между социализмом и капитализмом. Они рассматривают эти меры -- кстати, те же
самые, что составляют сущность проводимых ныне Нового Курса и Справедливого
Курса [Справедливый курс -- законодательная программа Трумэна (президента США
с 1945 по 1952 г.) -- предусматривала, в частности, государственные меры по
обеспечению полной занятости населения] -- как первые шаги на пути к
установлению полного коммунизма. Они сами характеризовали эти меры как
"экономически недостаточные и несостоятельные" и требовали их исполнения
только потому, что те "в ходе движения перерастают самих себя, делают
необходимыми дальнейшие атаки на старый общественный порядок и неизбежны как
средство переворота во всем способе производства" ["Коммунистический
манифест", Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 4, с. 446].
Таким образом, социально-политическая философия "прогрессистов" -- это призыв
к социализму и коммунизму.
Романы и пьесы "социального звучания"
ПУБЛИКА, увлеченная социалистическими идеями, требует социалистических
("социальных") романов и пьес. Авторы, сами пропитанные социалистическими
веяниями, готовы выдать требуемый материал. Они описывают неудовлетворительные
условия жизни, которые, как они подсказывают читателю, являются неизбежным
следствием капитализма. Они описывают нужду и лишения, невежество,
антисанитарные условия жизни и болезни эксплуатируемых классов, они бичуют
вопиющую роскошь эксплуататорских классов, их тупость и моральное разложение.
По их мнению, все что плохо и уродливо -- имеет отношение к буржуазии, все что
хорошо и возвышенно -- к пролетариату.
Писатели, которые берутся описывать жизнь прозябающих в нищете людей, делятся
на две категории. Представители первой сами никогда не испытывали бедности:
они родились и воспитывались в "буржуазном" окружении, либо в среде
обеспеченных рабочих или крестьян; для них окружение, в котором действуют
герои их пьес и романов, является чужим. Такие писатели должны, прежде чем
приступить к творчеству, собрать сведения о жизни низов. И они приступают к
исследованию. Но к предмету изучения они подходят, разумеется, предвзято. Они
заранее знают, что обнаружат, ибо убеждены, что бедственное положение рабочих
превосходит всякое воображение. Они закрывают глаза на все, чего не желают
видеть, и обнаруживают только то, что подтверждает заранее сформированное
представление. Они усвоили от социалистов, что капитализм -- это система, при
которой массы неслыханно страдают, и, по мере развития капитализма и
достижения им зрелости, нищают все больше и больше Романы и пьесы писателей
этой категории задуманы как иллюстрация данного утверждения Маркса.
Плохо не то, что писатели такого типа избрали своей темой изображение нищеты.
Художник может проявить мастерство в трактовке любой темы. Вся беда в
тенденциозном показе и искаженном толковании общественных условий. Такие
писатели не способны понять, что ужасные условия, описываемые ими, это как раз
следствие отсутствия капитализма, пережитки докапиталистического прошлого или
результаты политики, препятствующей развитию капитализма. Они не хотят понять,
что капитализм, породивший массовое производство для массового же потребления,
-- это и есть система, по своей сути направленная, насколько это возможно, на
ликвидацию нищеты. Изображая пролетария только в качестве производящей силы,
они нигде не упоминают о том, что он является также основным потребителем как
самих изготовляемых товаров, так и продуктов и сырья, обмениваемых на эти
товары.
Пристрастие этих писателей к живописанию отчаяния и бедствий превращается в
вопиющее искажение правды, когда они пытаются доказать, что описываемые ими
условия характерны для капитализма. Статистические данные о производстве и
реализации изделий массового производства неоспоримо свидетельствуют, что
рабочий отнюдь не прозябает в глубокой нищете.
Выдающимся представителем школы "социальной" литературы был Э. Золя. Он дал
образец, который использовали затем его менее одаренные последователи. По его
мнению, искусство тесно связано с наукой: оно должно основываться на научном
анализе и служить иллюстрацией научных изысканий. Основным достижением
социальной науки, считал Золя, был вывод о том, что капитализм -- худшее из
зол, а пришествие социализма в высшей степени желательна. Его романы "в
подлинном смысле слова руководство по пропаганде социалистических идей" <см.
Р. Martino in the "Encyclopedia of the Social Sciences", Vol. XV, p. 53>. Но и
самого Золя, несмотря на его рвение в распространении социалистических идей и
убежденность, вскоре превзошли "пролетарские" писатели и их последователи.
"Пролетарские" литературоведы утверждают, что "пролетарские" авторы якобы
описывают подлинную жизнь пролетариев <см. J. Freeman, Introduction to
Proletarian Literature in the United States, an Anthology, New York, 1935, pp.
9--28>. Однако эти писатели не просто излагают факты. Они толкуют факты с
позиций учений Маркса, Веблена и Веббов. Эта интерпретация и составляет
квинтэссенцию их творчества, отличительную черту, характеризующую их как
пропагандистов просоциалистических взглядов. Такие писатели принимают догмы,
на которых затем основывается их толкование событий, как сами собой
разумеющиеся и неопровержимые, причем они свято верят, что читатель разделяет
их взгляды. Поэтому они не видят необходимости излагать положения своей
концепции в явной форме, иногда они лишь подразумеваются. Однако это никак не
меняет того обстоятельства, что все взгляды, проводимые в произведении,
теснейшим образом зависят от социалистических догматов и псевдоэкономических
построений. Все творчество этих писателей -- сплошное наглядное пособие к
урокам настроенных против капитализма доктринеров и, как таковое, не
выдерживает никакой критики, как впрочем, и сами учения.
Вторая категория "пролетарских" авторов -- это те, кто родился в той самой
пролетарской среде, которую они описывают в своих книгах. Эти люди порвали с
рабочим окружением и перешли в разряд интеллигенции. Им не приходится, как
"пролетарским" писателям из буржуазной среды, специально изучать жизнь
рабочих. Они могут черпать информацию из собственного опыта.
Этот личный опыт подсказывает им факты, которые резко расходятся с основными
положениями социалистического учения. Им, одаренным и трудолюбивым потомкам
людей, живших в скромных условиях, никогда не был отрезан путь к достижению
более перспективного положения в обществе. Писатели "пролетарского"
происхождения убедились в этом на собственном опыте. Они прекрасно понимают,
почему они добились успеха там, где потерпело неудачу большинство их собратьев
и коллег. По мере своего общественного роста они имели возможность встречаться
со своими ровесниками, стремящимися, как и они сами, учиться и добиваться
лучшей доли. Им вполне ясно, в чем секрет успеха одних и неудачи других.
Теперь, живя в среде "буржуазии", они сознают, что отличие человека более
обеспеченного от его менее обеспеченного собрата отнюдь не в том, что первый
-- мерзавец и негодяй, а второй -- нет. Они сами никогда не поднялись бы из
своей среды, если бы не осознавали, что большинство бизнесменов и людей
интеллектуального труда -- это люди, сделавшие себя сами, хотя и начинавшие
как и они, с нуля. Ясно им и то, что различие в доходах объясняется другими