староирландского сказителя, поставившего  себе  задачу с помощью  нескольких
источников создать  более или менее полный рассказ о том,  как гэльские боги
стали обладателями своих легендарных сокровищ. Копье персидского царя Писира
- это, вне всякого  сомнения, то же самое оружие, что и копье Луга, которое,
по свидетельству другого предания, попало к клану Туатха Де Данаан со  своей
прародины  - города Гориаса.  Фаилинис, собака  царя страны Иоруаидх, - это,
конечно же, "волшебный пес Луга", отличавшийся неукротимой свирепостью в бою
и  превращавший воду, в которой ему доводилось искупаться, в вино; последним
даром он  обязан контаминации  со свиной  кожей  царя  Туиса.  А семь свиней
(поросят) царя  Золотых Столбов представляют  собой  тех  самых  бессмертных
поросят, из мяса  которых  Мананнан Мак  Лир приготовил на своем  знаменитом
пиру угощение, даровавшее  богам вечную молодость  (см.  главу 6,  "Прибытие
богов"). Что  же касается колесницы и коней, мчащихся по суше и по морю,  то
на них Мананнан обычно  отправлялся из Эрина в кельтский Элизиум на  дальнем
Запасе,  а   яблоки,  растущие  в  садах  Гесперид,  имеют  то  же  небесное
происхождение,  что  и  яблоки,  которыми  утоляли  голод  обитатели  страны
бессмертных (см.  главу 11, "Боги в  изгнании"). Что касается вертела, то он
напоминает   o  трeх  таких  же  предметах  из  Тары,  сделанных  Гоибниу  и
аccoциируемых с именами Дагды и Морриган.
     Итак, бремя получения  всех этих сокровищ было возложено на  плечи трех
сынов Туиреанна.
     Братья,  посоветовавшись  друг  с  другом,  решили,  что  им  нечего  и
надеяться раздобыть все эти вещи,  если  они не обзаведутся  волшебным конем
Мананнана по кличке Роскошная Грива  и волшебным челноком того же Мананнана,
именуемым Усмиритель Волн, однако и коня, и челнок Мананнан,  как  на  грех,
отдал Лугу. И сынам Туиреанна пришлось обратиться с просьбой к  самому Лугу.
Коня бог Солнца им не дал, опасаясь, что им удастся слишком  легко раздобыть
для него все  требуемое,  а  вот  челнок взять позволил, потому  что заранее
знал,   что  копье  Писира   и  кони  Добхара  вскоре  потребуются  богам  в
надвигающейся войне с фоморами. И братья, простившись с отцом, направились к
берегу и вышли в открытое море, прихватив с собой и сестру.
     - Ну, с  чего  же нам  начинать уплату этой  дани и что искать в первую
очередь? - спросили братья Бриана.
     - Нам придется искать  и добывать  их в том  порядке, в котором Луг  их
перечислил,  - отвечал он,  и они направились в  волшебном  челноке  к садам
Гесперид и довольно скоро прибыли на место.
     Высадившись  на берегу, братья держали  военный совет. Было решено, что
лучше всего попытаться раздобыть  яблоки,  приняв облик соколов.  У  соколов
достаточно крепкие когти, чтобы удержать в  них  яблоки,  и быстрые  крылья,
чтобы  ускользнуть от стрел, дротиков и камней из  пращей, которые неминуемо
обрушат на них стражники, охраняющие сад.
     И братья, превратившись в птиц, легко проникли в сад сверху Все удалось
как  нельзя лучше, и  они  сорвали и унесли три яблока, ловко увертываясь от
камней и стрел. Однако их беды на этом не  кончились. Дело в том, что у царя
той  страны  было  три  дочери, владевших  колдовскими  чарами.  И  царевны,
волшебным  образом  превратившись  в  стервятников, бросились  в  погоню  за
соколами.  Сыновья  Туиреанна,  первыми  достигнув  берега,  превратились  в
лебедей и поспешили нырнуть под воду.  Затем они незаметно подплыли к своему
челноку и, взобравшись в него, поплыли в обратный путь.
     Справившись с  первым  поручением,  братья  направились к  царю Греции,
чтобы попытаться раздобыть свиную  кожу царя Туиса. Никто не  мог проникнуть
во  дворец царя  без уважительной причины  или  особой  надобности, и братья
решили притвориться поэтами, объявив привратнику, что они -  барды из Эрина,
ищущие милости у сильных мира сего. Привратник проводил их в просторный зал,
где перед царем пели лучшие шиты Эллады.
     Когда они закончили  свои песни. Бриан, поднявшись, попросил позволения
показать свое искусство. Царь милостиво разрешил, и Бриан запел:

     О Туис, мы не скроем твоей славы:
     Ты - словно дуб могучий над царями!
     Хвала тебе! Одну свиную кожу
     В награду я прошу за песню.

     Густая мгла и бурные моря
     Не помешали нам, воспеть тебя спешившим.
     Ты щедр, о Туис! Лишь свиную кожу
     В награду я прошу за песню.

     - Песня неплохая, - заявил царь, - но только я не совсем понял ее.
     - О, я все тебе  объясню, -  отозвался Бриан  - Слова "Ты -  словно дуб
могучий над царями" означают, что подобно тому,  как дуб царствует над всеми
деревьями, так и  ты, царь, превосходишь всех  прочих  царей благородством и
родовитостью. Строка "Одну свиную кожу"  имеет в виду ту самую  свиную кожу,
которой ты,  царь, владеешь и которую я надеюсь получить от тебя  в качестве
награды за свою песню. А слова "Густая  мгла и бурные моря//Не помешали нам,
воспеть тебя спешившим" означают, что никакие препятствия не остановили нас,
чтобы нам предстать пред троном того, кому преданы наши сердца.
     -  По  правде сказать, твоя песня  понравилась бы  мне  куда  больше  -
отвечал царь, -  если бы в  ней  не  упоминалась  свиная  кожа. О  поэт,  ты
поступил необдуманно. И тем не менее я прикажу отмерить этой кожей три гpуды
красного золота, и все они будут твоими.
     - Да благословят тебя боги за твою милость,  царь! - воскликну Бриан. -
Я  знал, что  получу  щедрую награду!Тогда  царь послал  за свиной  кожей  и
приказал отмерить ею три груды  золота. Увидев кожу, Бриан схватил  ее левой
рукой,  а  правой  ударил  слугу,  державшего  ее.  Иухар  и  Иухарба  мигом
подхватили  кожу, и братья  поспешили к челноку, попутно убив и самого  царя
Греции.
     -  А теперь  пойдем раздобудем копье царя  Писира, -  заявил  Бриан.  И
братья, покинув Элладу, направились в своем челноке в Персию.
     Идея притвориться странствующими поэтами настолько  им понравилась, что
братья  решили  воспользоваться  ею  опять.  Прибыв  в  Персию,  они  тотчас
направились во дворец  царя Писира, как совсем недавно сделали это в Греции.
Бриан  для вида  выслушал персидских поэтов, наперебой певших перед царем, а
затем запел сам:

     Ничто с копьем Писира не сравнится:
     Во всех боях разит оно врагов.
     Никто с Писиром не сравнится:
     Он всех на свете победил.