единственном числе гаон - гений, гордость), и весь период обычно
называется "Эпохой гаонов". В своих академиях они продолжали развивать
традиции таннаим, амораим и савораим (см. выше) - прежних толкователей
устного Закона. Иудаизм уже не был ограничен территорией Месопотамии и
соседних стран. Евреи разбрелись по всему свету и не имели личного
контакта с крупными еврейскими центрами на востоке. Но где бы они не были,
всюду они нуждались в руководстве в делах, связанных с еврейским законом и
религией; для них поэтому было естественно обращаться с вопросами (которые
зачастую сопровождались пожертвованиями) к мудрецам месопотамских
академий. Значительная часть деятельности гаонов заключало... я переписке,
адресованной чуть ли не во все концы тогдашнего мира - от Испании и
Германии до Северной Африки и Египта. Эти ответы гаонов касались любого
вопроса, которым интересовался иудаизм: толкование Библии, разъяснение
Талмуда, религиозные вопросы, брачные правила, деловые взаимоотношения.
Самая ранняя еврейская литургия и первая история еврейской литературы были
составлены гаонами в ответ на вопросы любознательных евреев из стран
Запада.
  Самая серьезная проблема, с которой столкнулись гаоны, заключалась в
караимском расколе. В еврейском народе всегда имелись две тенденции; одна
из них рассматривала иудаизм как живую традицию, постоянно растущую и
изменяющуюся, но по сути остающуюся той же самой, представленную
раввинами и учителями. Другая считала иудаизм застывшим и неизменным,
нашедшим свое отражение в особом своде законов.
  Караимы придерживались второй концепции. В соответствии с традицией,
которая сохранилась у противников нового течения и которую поэтому нельзя
безоговорочно принимать на веру, поводом для раскола явился спор за пост
экзиларха в 767 году. Потерпевший поражение от своего младшего брата Анан
бен Давид нашел утешение в том, что создал параллельный орган под своим
руководством. Он решительно отверг авторитет раввинов, в результате
оппозиции которых он не достиг желанного поста. Анан бен Давид заклеймил
Талмуд как обман, а тех, кто придерживался его, как глупцов. Он отказался
признать роль традиции и толковании еврейских законов и обрядов. Он
признавал авторитет одной лишь Библии (Микра), и его последователи стали
называться "Бне Микра" или "Караим"; их противники получили имя
раввинитов. Руководимая Ананом новая вера, главным моментом которой
являлась буквальная интерпретация Писания, была в значительной степени
сухой и лишенной вдохновения. Запрещалось потреблять в пищу почти любое
мясо, в субботу нельзя было зажигать огонь; обращение к врачу в случае
болезни считалось отсутствием благочестия; были введены сотни других
невозможных ограничений, которые оправдывались ссылкой на Писание.
  Однако учителя следующего поколения, особенно Беньяиин из Нехавенда (ок.
830 г.) и Даниэль аль-Кумиси (ок. 900 г.), проявили большую человечность и
проницательность в своем понимании Священного Писания, частично
позаимствовав методологию и идеи даже у ненавистных раввинитов.
  Новое толкование иудаизма добилось быстрого успеха. Многие симпатизировали
ему; оно приобрело десятки тысяч приверженцев среди менее образованных
евреев, для которых аргументы раввинов казались слишком сложны и которые
постоянно обращались за советом к Библии.
  Караимское движение распространилось из Месопотамии на соседние
территории. Оно появилось и в Палестине; основало многочисленную колонию в
Египте; оно имело приверженцев даже в далекой Испании. Одно время
казалось, что новое течение берет верх и что раввинский иудаизм нисходит
до положения маловажной секты. Тем, что этого не произошло, история
обязана главным образом стараниям одного человека.
  3. Величайший из гаонов Саадья бен Иосеф (882-942 гг.) был уроженцем
Египта, которого пригласили в Месопотамию возглавить приходившую в упадок
академию в Суре. Саадья понимал, что караимов нужно было бить их
собственным оружием. Пока что академии довольствовались толкованием
Талмуда и еврейских законов, не обращая внимания на новые течения и
мировоззрения. Караимы обращались к разуму; нужно было последовать их
примеру и разбить их теми же аргументами. Они противопоставляли Библию
Талмуду, раввинам следовало вновь возвратиться к Библии и показать, что
еврейская традиция исходит из нее.
  В одном сочинении за другим Саадья разбирал специфические вопросы. Перевод
Писания на разговорный язык, который до сих пор считается классическим в
некоторых арабо-язычных странах, перенес войну на вражескую территорию.
Теперь уже нельзя было говорить, что евреи - приверженцы Талмуда - не
знают Библии, а лишь комментарии к ней. Трактат "Эмунот ве-деот" ("Веры и
мнения") подвел под традиционный иудаизм метафизическую базу и заложил
основы еврейской философии.
  Временами еще бывали взрывы вражды, неожиданные проявления активности,
периодическая полемика. Но в целом учение караимов заметно проиграло,
умерщвленное собственной сухостью. Приверженцев его еще можно встретить в
Египте, Польше и особенно в Крыму (потомки давних переселенцев из Крыма
живут в Литве и в Луцке на Украине; в Израиле насчитывается около 10 000
караимов. - Прим. перевод.). Но ко времени смерти Саадьи великая битва,
которой он посвятил свою жизнь, была практически выиграна.
  Начиная с периода Саадьи, еврейское население в Месопотамии стало быстро
приходить в упадок. Аравийский полуостров и граничащие с ним земли
становились все менее плодородными и уже не могли прокормить свое
население. Жителям приходилось искать пропитания в других местах. Именно
это в значительной мере толкало арабов покинуть их прежнюю родину и пройти
полмира. Те же факторы влияли и на евреев. Семья за семьей евреи покидали
район, в котором в незапамятные времена поселились их предки, и следовали
за арабскими завоевателями на запад в поисках лучшей судьбы на новом
месте. Правда" экзиларха все еще сменял экзиларх, гаона - новый гаон.
Такие ученые, как Шерира (968-998 гг.) и Хай (968-1038 гг.), поддерживали
достоинство традиции старых академий. Однако содержание их писем,
направленных в самые отдаленные концы диаспоры, показывает, что их больше
заботило удовлетворение требований новых еврейских поселений, чем развитие
живых традиций школ, которыми они руководили. Хай был последним великим
гаоном; долгое время полагали, что он вообще был последним гаоном. Еще в
течение двух или трех веков, до конца тринадцатого столетия, а то и
позднее, многие подражатели в Месопотамии, Сирии, Палестине и Египте
пытались под разными именами возродить память о былой славе гаонов, не
умея скрыть ревнивой зависти друг к другу. Однако значение их было
минимальным, а влияние - весьма ограниченным. Первая половина XI века
явилась свидетелем заката интеллектуального и политического превосходства
месопотамского еврейства. Прервалась цепь традиции, восходившей к периоду
первого пленения. Но прежде чем факел учености выпал из ослабевших рук,