жестокому, варварскому обращению. Погибли сотни, может быть тысячи. Власти
одобрительно смотрели на эти сцены насилия, которые превзошли по масштабам
и русский погром, и средневековую резню, и в наказание за действие
неуравновешенного единоверца в Париже на евреев рейха был еще наложен
штраф в миллиард марок (что составляло по самому мягкому подсчету 20
процентов их собственности). Кроме того, было приказано, чтобы все
оставшиеся еврейские предприятия были немедленно переданы в "арийские"
руки. Немецкое еврейство было сознательно и необратимо разорено.
  Отныне, очевидно, нельзя было думать о будущем евреев в Германии.
Заключенных освобождали из концлагерей только при условии немедленной
эмиграции; остальные подвергались угрозам, насилию и давлению; ни в коем
случае нельзя было помышлять о возможности остаться. Условия для
эмигрантов стали к этому времени хуже, чем когда-либо. Вследствие
манипуляций с обменом валюты и в силу специального положения "беженцев"
они могли теперь взять с собой не более б процентов собственности,
спасенной от разгрома, так что даже состоятельных людей впереди ожидала
нужда. Но необходимость эмиграции была сильнее всех препятствий.
Трагические сцены последних нескольких дет умножались и усиливались.
Немногие страны соглашались открыть свои ворота перед беженцами. Забитые
изгнанниками суда искали, где бы освободиться от своего жалкого груза, и
такие суда стали обычным явлением на морских путях мира; сотни тысяч
отправлялись в те места, как, например, Шанхай, где в то время не
требовалось визы, или где не было контроля над иммиграцией. По инициативе
американского правительства летом 1938 года в Эаиане собралась
международная конференция, посвященная беженцам; она не дала почти никаких
практических результатов, только выяснила, что ни одна страна не хочет
принимать этих странников поневоле. Очень немногие правительства внесли
сколько-нибудь конструктивный вклад в решение этой проблемы. Прежде всего,
благодаря практическому идеализму и организованным способностям Генриэтты
Сольд (1860-1945 гг.), основательницы американской женской сионистской
организации "Хадасса", были заключены соглашения о перевозке многих детей
из Центральной Европы в Палестину, где им предстояло начать новую жизнь.
Палестина продолжала принимать лишь очень ограниченное число беженцев, но
не все из них, однако, приезжали легально. США, со своей стороны, стали
проводить несколько более либеральную политику, чем до сих пор, что дало
возможность многим эмигрантам приехать сверх квоты. Великобритания же
позволила изгнанникам использовать себя лишь в качестве транзитного пункта
для тех, кто к этому времени успел определить место своего конечного
назначения.
  К лету 1939 года половина бывшего еврейского населения разросшегося рейха
покинула страну. Однако едва был достигнут некоторый прогресс в решении
этой проблемы, как она обострилась вследствие новых осложнений. Пять тысяч
евреев Мемеля разделили судьбу евреев Германии, когда город был
аннексирован осенью 1938 года. В Данциге нацистская администрация сделала
невозможным существование еще десяти тысяч евреев, несмотря на номинальную
власть Лиги Наций в этом городе. Чехословакия была почти единственным
государством, образовавшимся после распада Австро-Венгрии, где уважались
права меньшинств и равенство евреев существовало в теории и на практике. В
1938-1939 гг. с разделом страны, возникновением Словакии - марионеточного
государства нацистов, - аннексией больших областей Венгрии и включением
бывшей Чехии в рейх, еще 350 тысяч евреев были брошены в водоворот
событий. К осени 1939 года области, в которых ранее проживало свыше двух с
половиной миллионов евреев находились под управлением или прямым влиянием
нацистского антисемитизма.
  3. 1 сентября 1939 года германские войска вторглись в Польшу, и началась
вторая мировая война в жизни одного поколения. В течение нескольких недель
страна была покорена, за исключением зоны, оккупированной русскими, в
которой, как вскоре после этого в Литве, Латвии и Эстонии, были введены
советские порядки. В оккупированной немцами Польше проживало 2 миллиона
евреев - в основном бедняков, отличавшихся, однако, беспредельной
жизнеспособностью и глубокой преданностью еврейской традиции и ее
ценностям. Отныне они стали объектом систематической кампании угнетения. В
стране, находившейся на военном положении, легко было накладывать
разорительные штрафы, проводить массовые экзекуции, вводить принудительную
трудовую повинность или загонять еврейских девушек в военные публичные
дома.
  Но все это было несущественно. Во всей стране вряд ли можно было найти
город или деревню, где немецкие солдаты не убивали бы в этот период евреев
- иногда в фантастическом количестве. Пищевой рацион, назначенный позднее
евреям, был едва достаточен для поддержания жизни. Он составлял лишь
половину того, что получали поляки и четверть того, что получали тевтоны.
  Вскоре после завоевания страны было введено ношение знака позора, чтобы
отличать евреев от неевреев, как предписывалось в средние века, но никогда
не практиковалось в Европе со времени Французской революции. В следующем
году было восстановлено гетто как формальный, юридически оформленный
институт. Самым большим из них с населением вначале свыше 350 тысяч
человек было Варшавское гетто, организованное осенью 1940 года. Оно было
окружено высокой бетонной стеной с несколькими массивными воротами -
мрачный город внутри города; такое же огражденное стенами гетто было в
Лодзи. В десятках других городов были отдельные районы с проволочными
заграждениями, по которым проходил электрический ток. В средние века выход
из еврейского квартала разрешался в дневное время, теперь же это было
совершенно запрещено и грозило смертью при повторном нарушении. Потом
оказалось, что гетто было лишь временным мероприятием на пути к
поголовному уничтожению евреев.
  Поразительные военные успехи Германии в 1940-1941 гг. сделали нацистское
правительство совершенно безразличным к тому, что осталось от
общественного мнения. Насилия становились все более жестокими,
распространяясь из Польши по всей Европе. В оккупированных странах
руководители антисемитской пропаганды, проводившейся в последние годы,
предстали после германского вторжения в своем подлинном обличье - как
предатели, которые из раболепия перед немцами делали все возможное, чтобы
ослабить сопротивление рейху и подорвать моральный дух общества. Затем им
передали власть над беззащитным населением. Отныне эмансипация,
достигнутая в XIX веке, была уничтожена, вводились Нюрнбергские или
подобные им законы, налагались коллективные штрафы, еврейские предприятия
и состояния подвергались конфискациям, в школах вводилось преподавание
расовой теории, антисемитская деятельность принималась за показатель
лояльности по отношению к новому порядку в Европе. Таким образом была
подготовлена почва для царства террора под непосредственным руководством