Донской на этот счет распоряжается так: "До каких мест свободские волос-
тели судили те свободы при мне, до тех же мест судят и волостели княгини
моей. Если в тех волостях, слободах и селах, которые я  взял  из  уделов
сыновей моих и дал княгине моей, кому-нибудь из сирот (крестьян) случит-
ся пожаловаться на волостелей, то дело разберет княгиня моя (учинит исп-
раву), а дети мои в то не вступаются". Владимир  Андреевич  распорядился
так: "На мытников и таможников городецких дети мои  приставов  своих  не
дают и не судят их: судит их, своих мытников и таможников, княгиня моя".

   Духовенство во имя религии поддерживало все эти отношения  сыновей  к
матерям, как они определялись в духовных завещаниях княжеских.  Митропо-
лит Иона писал князьям, которые отнимали у матери своей волости, принад-
лежащие ей по завещанию отца: "Дети! Била мне челом на вас мать ваша,  а
моя дочь, жалуется на вас, что вы поотнимали у нее волости, которые отец
ваш дал ей в опричнину, чтобы было ей чем прожить, а вам дал особые уде-
лы. И это вы, дети, делаете богопротивное дело, на свою  душевную  поги-
бель, и здесь, и в будущем веке... Благословляю вас, чтобы вы своей  ма-
тери челом добили, прощение у ней выпросили, честь бы ей обычную  возда-
вали, слушались бы ее во всем, а не обижали, пусть она ведает свое, а вы
свое, по благословению отцовскому. Отпишите к нам, как вы  с  своею  ма-
терью управитесь: и мы за вас будем бога молить по своему святительскому
долгу и по вашему чистому покаянию. Если же станете опять гневить и  ос-
корблять свою мать, то, делать нечего, сам, боясь бога и по своему  свя-
тительскому долгу, пошлю за своим сыном, за вашим владыкою, и за другими
многими священниками да взглянувши вместе с ними в божественные правила,
поговорив и рассудив, возложим на вас духовную тягость церковную, свое и
прочих священников неблагословение".
   Таковы были междукняжеские отношения в Северо-Восточной Руси. Мы  ви-
дим, что переход родовых отношений в государственные,  переход  удельных
князей из родичей в служебников, поскольку он  выражается  в  договорных
княжеских грамотах, совершается очень медленно благодаря именно  долгому
господству родовых княжеских отношений и вследствие  того,  что  великий
князь должен здесь усиливать свою власть на счет  ближайших  родственни-
ков, выгоды которых требуют поддержания старых родовых форм при  опреде-
лении отношений в договорах, хотя, разумеется, при перемене отношений на
деле, при новых стремлениях и понятиях и самые родовые формы  изменяются
и показывают ясно разрушение старых отношений: так, например, выражения,
встречающиеся в договорах описываемого времени, - держать дядею, держать
племянником, держать братом ровным - не имеют смысла при родовых отноше-
ниях, где существуют только отношения отца к детям, где дядя есть  отец,
старший брат - отец, племянник, младший брат  -  сыновья.  Обязательство
удельного князя служить  великому  и  обязательство  последнего  кормить
удельного смотря по службе являются раз в договоре Димитрия  Донского  с
двоюродным братом Владимиром Андреевичем и потом исчезают вследствие то-
го, что Василий Димитриевич и Василий Васильевич находятся в  менее  вы-
годном положении относительно родичей. Даже довольно неопределенное  вы-
ражение "держать великое княжение честно и грозно" утверждается не вдруг
в договорных грамотах. Договоров служебных князей с теми князьями, к ко-
торым они вступали в службу с отчинами, из Северо-Восточной Руси до  нас
не дошло; но мы имеем довольное число таких договоров из Руси Юго-Запад-
ной. В 1448 году князь Федор Львович Воротынский, взявши город  Козельск
в наместничество из руки Казимира, короля польского и великого князя ли-
товского, записался своему господарю без лести и  без  хитрости.  Король
Казимир в 1455 году пишет, что дал вотчину князю  Воротынскому,  узревши
верную его службу. Договорная грамота князей новосильских и одоевских  с
Казимиром начинается тем, что означенные князья били челом господарю ве-
ликому князю, чтобы принял их в службу. Тот пожаловал, принял их в служ-
бу, и они обязываются служить ему верно во всем, без всякой хитрости,  и
быть во всем послушными, давать ему ежегодную дань  (полетное),  быть  в
его воле, иметь одних друзей и врагов. Казимир с своей стороны  обязыва-
ется держать их в чести и в жалованье, оборонять от всякого; обязывается
и за наследников своих не нарушать договора, не вступаться в их  отчину;
в противном случае крестное целованье с  них  долой,  и  они  становятся
вольными; обязывается суд и исправу давать им во  всяких  делах  чистые,
без перевода; судьи королевские съезжаются с их судьями и судят, поцело-
вавши крест, без всякой хитрости; если возникнет у судей спор,  то  дело
переносится на решение великого князя; споры самих  князей  между  собою
отдаются также на решение Казимира. Любопытно сравнить дошедшую  до  нас
духовную грамоту Олгердова внука, князя Андрея Владимировича, с духовны-
ми грамотами московских князей; и в этих письменных памятниках,  как  во
всяких других, высказывается различие в характере стран, где они писаны.
И московские и южно-русское завещания начинаются словами: "Во имя  отца,
и сына, и св. духа", после чего в московских, как мы видели, означается,
что завещатель находился в добром здоровье, душевном и телесном,-  заме-
чание, необходимое для того, чтобы духовная имела полную силу, и  потом,
без всяких околичностей, излагаются распоряжения завещателя. В  духовной
же Гедиминовича нет замечания о душевном и телесном здравии: вместо того
завещатель распространяется, как он с женою и детьми приехал в Киев богу
молиться, поклонился всем святыням, благословился у  архимандрита  Нико-
лая, поклонился гробам родственников и всех святых старцев и  стал  раз-
мышлять в своем сердце: сколько тут гробов, а ведь все эти мертвецы жили
на сем свете и пошли все к богу! Пораздумав, что скоро и ему  туда  при-
дется идти, где отцы и братья, князь почел приличным  написать  духовное
завещание.
   Мы видели, что прежде князь было общим,  неотъемлемым  названием  для
всех членов Рюрикова рода, а старший в этом роде князь  назывался  вели-
ким, причем мы видели, что название великий князь придавалось  иногда  и
младшему в роде просто из учтивости, от усердия  пишущего  к  известному
князю. В описываемое время на севере при ослаблении родовой связи, родо-
вого единства, при стремлении князей к особности, независимости мы долж-
ны ожидать, что явится много князей, которые в одно и то же время  будут
величать себя названием великих, и не обманываемся  в  своих  ожиданиях:
князья московские носят это название по праву, обладая постоянно старшим
столом Владимирским; но в то  же  самое  время  называют  себя  великими
князья тверские и рязанские, в роде князей  рязанских  князья  пронские,
стремясь постоянно к независимости, называют себя также великими;  нако-
нец, видим, что по-прежнему и те младшие,  удельные  князья,  которые  в
официальных памятниках никогда не смеют называть себя великими, в памят-
никах неофициальных из учтивости величаются этим названием: так, св. Ки-
рилл Белозерский в духовной своей называет великим князем удельного  мо-