тей: под 1371 годом находим известие, что в Нижнем Новгороде  был  гость
Тарас Петров, который выкупил из плена своею казною множество всяких чи-
нов людей и купил себе вотчину у великого  князя,  шесть  сел  за  рекою
Кудьмою. Но значение гостя в летописи не определено: иногда гости  упот-
ребляются вообще в смысле торговых людей, купцов, иногда в значении луч-
ших, богатейших купцов; в новгородских памятниках  гости  не  составляют
особого разряда, везде видим только купцов. Но естественно,  что  только
богатейшие купцы, гости, могли приобретать земельную собственность,  ибо
они одни только по своим средствам могли, не  оставляя  торговли,  зани-
маться и сельским хозяйством, тогда как купцы незначительные не  были  в
состоянии в одно время и торговать в лавке и жить в  селе.  Кроме  того,
столкновение государственных интересов должно  было  уже  в  описываемое
время вести к тому, что купцам нельзя было владеть  земельною  собствен-
ностию, ибо всякий землевладелец должен был служить государству, а купец
был человек данный, плативший в казну деньги с своего промысла; если ку-
пец становился землевладельцем, то он относительно государственных  тре-
бований должен был совмещать в себе два характера: человека служилого  и
человека данного; но понятно, что он не мог  удовлетворить  вместе  этим
двум требованиям; мало того, мы видели, что по финансовым требованиям он
не мог бросить торга и перейти в служилые люди, ибо князья клялись  друг
другу не принимать к себе в службу торговых  людей.  Все  землевладельцы
необходимо должны были перейти в служилые люди, ибо государство не хоте-
ло между служилыми и промышленными людьми  признавать  никакого  другого
разряда: так, после, по Уложению, дети неслужилых отцов, купившие вотчи-
ны, должны были записаться в царскую службу; в противном случае  вотчины
отбирались у них в казну. Класса землевладельцев, живущих на своих  зем-
лях, не могло образоваться в описываемое время, ибо и теперь, как  преж-
де, продолжалась постоянная  колонизация  северо-восточных  пространств,
постоянное переселение, брожение; земледельцу невыгодно было  оставаться
долго на одном месте по самому качеству почвы на северо-востоке, которая
нигде не обещала продолжительного  плодородия;  чрез  несколько  времени
после первого занятия, после выжиги леса, требовала уже больших  трудов,
и земледельцу выгодно было оставлять ее и  переходить  на  новую  почву.
Кроме того, во все продолжение древней русской истории мы видим стремле-
ние менее богатых, менее значительных людей закладываться за людей более
богатых, более значительных, пользующихся особенными правами, чтобы  под
их покровительством найти  облегчение  от  повинностей  и  безопасность.
Стремление это мы видим и в других европейских  государствах  в  средние
века; оно естественно в новорожденных обществах, при отсутствии безопас-
ности, когда правительство, законы еще не так сильны, чтоб дать покрови-
тельство, безопасность всем членам общества. Таким образом, выгодно было
земледельцам переходить на земли богатых и знатных землевладельцев,  ар-
хиереев, монастырей, вельмож, ибо кроме вышеупомянутых льгот при  первом
поселении поселенцы пользовались еще льготами, заключавшимися  в  разных
правах, которые имели те или другие землевладельцы, а главное -  пользо-
вались покровительством сильных людей. При обращении внимания на отличи-
тельную черту нашей древней истории, на колонизацию страны, легко  реша-
ется вопрос о том, как произошла поземельная собственность  и  различные
ее виды. Как только Северо-Восточная Русь выступает на историческую сце-
ну, так мы видим в ней сильную колонизацию,  происходящую  под  покрови-
тельством князей; если бы мы даже не имели определительных  известий  об
этой колонизации, то мы необходимо должны были бы предположить  ее,  ибо
история застает Северо-Восточную Русь финскою страной, а потом видим  ее
славянскою; следовательно, допустив даже, что финское народонаселение не
исчезало, но ославянивалось, мы должны допустить сильную славянскую  ко-
лонизацию. Но эта колонизация происходила не в  доисторические  времена,
когда "живяху кождо с родом своим на своих местех"; она  происходила  на
памяти истории, когда Северо-Восточная Русь составляла уже  определенную
область, княжество, где  владела  известная  линия  княжеская;  следова-
тельно, колонизация не могла происходить без ведома и влияния известного
правительства. Ростов Великий существовал до призвания князей; ему  при-
надлежала обширная, малонаселенная, но определенная область. Для  потом-
ков первых насельников, городских и сельских, земля  находится  в  общем
владении; на это указывает обычный способ владения землями, принадлежав-
шими общинам городским и сельским.  Но  остаются  обширные  ненаселенные
пространства, никому не принадлежащие, т. е. принадлежащие городу Росто-
ву, а в Ростове находится высшее правительственное лицо, князь,  который
управляет всею областью посредством своих чиновников, волостелей, следо-
вательно, никакая дальнейшая перемена, никакие новые права  и  отношения
не могут произойти без ведома, без распоряжения княжеского; положим, что
сначала князь распоряжается в области не без ведома и  участия  старшего
города, но, конечно, мы не имеем никакого права думать, чтобы после Анд-
рея Боголюбского и Всеволода III князья распоряжались чем бы то ни  было
с ведома и согласия ростовцев. Прежде всего князья  могли  распоряжаться
землею, принадлежащею их волости, отдавая ее в  полное  владение  членам
своей дружины с правом населять ее всякого рода людьми, вольными  и  не-
вольными; могли распоряжаться землею отдавая  ее  духовенству;  наконец,
могли продавать ее богатым купцам, или гостям, подобным  вышеупомянутому
Тарасу Петрову, которые имели возможность населить купленную землю,- вот
разные виды происхождения частной земельной собственности, вотчин. Но  с
одной стороны, мы видели, что для жителей городов и сел существовала ис-
конная привычка смотреть на земли, принадлежавшие их  городам  и  селам,
как на общее достояние; земля принадлежала общине, а не отдельным членам
ее; когда же община потеряла свое самостоятельное значение перед князем,
то земля, естественно, стала государевою; с другой стороны, земли  оста-
валось все еще много; как частные люди, землевладельцы  старались  насе-
лить принадлежавшие им участки, перезывая к себе отовсюду  земледельцев;
так точно старалось и правительство о населении остававшихся у него пус-
тых земель. Являлись насельники, земледельцы и принимались  с  радостию;
но каким же образом они  селились?  Они  не  покупали  земель  у  прави-
тельства, ибо, во-первых, им не было никакой выгоды покупать, когда  они
могли пользоваться землею без покупки и потом,  найдя  землю  неудобною,
переселяться на новые места. Если подобные поселенцы оставались долго на
занятых ими участках, то, разумеется, эти участки переходили к их  детям
безо всяких новых форм и сделок; но ясно, что как у правительства, так и
у насельников сохранялось вполне сознание, что занятые последними  земли
не составляют их полной собственности, не суть их вотчины, не пожалованы
им за службу, не куплены ими, но уступлены только  в  пользование,  хотя
правительству и выгодно, чтоб это пользование продолжалось как можно до-
лее, переходило из рода в род. Вот происхождение так называемых  черных,