вельмож своих, Иоанн только и думал о том, как бы упрочить свою власть. В
начале 1547 года, будучи 16 лет, Иоанн короновался, но мало этого - принял
титул царя, с которым соединилось понятие о власти более обширное, чем с
прежним титулом великого князя. Скоро после Иоанн женился; выбор его пал
на девушку из одного из самых знатных и древних московских боярских родов,
именно на Анастасию Романовну, дочь умершего Романа Юрьевича
Захарьина-Кошкина, предков которого мы видели на первом месте в княжение
Василия Димитриевича, а брат его боярин Михаил Юрьевич был одним из
близких людей к отцу Иоаннову великому князю Василию.
   5. Пожары московские; Сильвестр и Адашев. В феврале 1547 года была
царская свадьба; в апреле были два сильных пожара в Москве, а 21 июня
вспыхнул такой страшный пожар, какого еще никогда не бывало в Москве,
народу сгорело 1700 человек! Царь с царицею, братом и боярами уехал в село
Воробьеве.
   Но этим беда не кончилась: бояре сказали царю, что Москву сожгли
злонамеренные люди, сожгли чародейством; царь велел разыскать дело; бояре
собрали народ на площадь и стали спрашивать: кто зажигал Москву? В толпе
закричали, что зажигали волшебством княгиня Анна Глинская с своими
сыновьями. Чернь говорила это потому, что Глинские, родственники царя по
матери, были самыми близкими к нему людьми; прислуга Глинских, пользуясь
силою господ своих, притесняла простой народ, а Глинские ее не унимали.
Родной дядя царский, князь Юрий Васильевич Глинский, услышавши о себе и о
матери своей такие речи в народе, поспешил скрыться в Успенский собор, но
бояре, злобясь на Глинских за их силу при царе, подожгли чернь; та
бросилась в собор, убила Глинского, перебила множество его людей,
разграбила двор; мало того, толпы черни явились в селе Воробьеве у дворца
царского с криком, чтоб государь выдал им бабку свою княгиню Анну Глинскую
и другого сына ее, Михаилу. Иоанн в ответ велел схватить крикунов и
казнить; на остальных напал страх, и они разбежались.
   Пожар и народное волнение произвели сильное впечатление на молодого
царя, страстная природа которого была именно способна быстро принимать
впечатления. Из молодого человека, преданного удовольствиям, он сделался
набожен, серьезен, неутомим в занятиях делами государственными. Не доверяя
по-прежнему людям знатным, он приблизил к себе священника придворного
Благовещенского собора Сильвестра и Алексея Федоровича Адашева, ложничего
своего, человека очень незначительного происхождения. Сильвестр как лицо
духовное, как человек, отличавшийся пред другими нравственною чистотою,
имел особенно сильное влияние на улучшение нравственности Иоанна. Прошло
года два после пожаров; Иоанн, пылкий, не умевший сдерживать своих мыслей
и чувств, захотел торжественно, пред целым народом, пред целою Россиею
объявить, что он сам начал править государством, а потому прежние
беспорядки и насилия, Ьывшие следствием управления боярского, не
повторятся более. Для этого в 1550 году он приказал приехать в Москву
выборным из городов, и когда они съехались, то Иоанн в воскресный день
вышел с крестами на лобное место (возвышение на Красной площади) и после
молебна обратился к митрополиту с описанием всех беспорядков, бывших во
время его малолетства, во время управления боярского, объявил, что он
нисколько не виноват в слезах и крови, пролитых в это время; потом,
обратясь к народу, просил его забыть все прошлое, обещая с этих пор быть
для всех судьею и защитником. В этот же день царь поручил Алексею Адашеву
принимать просьбы от бедных и обиженных и выбирать судей справедливых.
   В том же году Иоанн занялся составлением нового Судебника, ибо старый
Судебник деда его оказался недостаточным; а в следующем 1551 году царь
созвал церковный собор, подал архиереям описание всех беспорядков
церковных, для прекращения которых потребовал их содействия.
   6. Покорение Казани. В это время, как молодой царь занимался такими
важными делами внутренними, внимание его было обращено также на татарские
царства - Казань и Крым. Мы видели, что в конце правления Елены оба этих
царства соединились под властью одного дома Гиреев и потому стали очень
опасны для Москвы. Сафа-Гирей казанский опустошал области Муромскую и
Костромскую; Саип-Гирей крымский подходил к Оке со всею ордою. Но в Казани
боролись друг с другом партии крымская и московская. Последней скоро
помогло то обстоятельство, что, когда в Москве государь вырос и с
чрезвычайным усердием стал заниматься делами правления, в Казани хан
Сафа-Гирей умер, оставив престол сыну-младенцу. Дело кончилось тем, что
казанцы отослали своего маленького хана в Москву и приняли к себе
Шиг-Алея. Но Шиг-Алей, покорствуя Москве, возбудил против себя сильную
ненависть в Казани. Ненависть к Алею и в то же время невозможность
избавиться от него, невозможность бороться с Москвою внушили казанцам
мысль подчиниться вполне царю московскому, лишь бы он вывел от них
Шиг-Алея. Иоанн согласился, вывел Алея и отправил в Казань наместника
своего, князя Микулинского. Все дело шло хорошо, казанцы спокойно начали
присягать царю московскому, как вдруг трое знатных людей распустили слух,
что русские идут, с тем чтоб всех их истребить. Народ взволновался, не
пустил Микулинского в город, послал к ногаям просить себе в цари одного из
тамошних владельцев и получил Едигера-Магмета.
   Тогда Иоанн решился покончить с Казанью. 16 июня 1512 года он выступил
в поход, но в самом начале пути получил весть, что крымский хан с большим
войском идет к московским границам; Иоанн решил переправиться через Оку и
встретить хана, но пришла весть, что крымцы не могли взять Тулы, были
побиты на вылазке и бежали назад в степь. Избавившись таким образом от
крымцев, Иоанн продолжал поход и 23 августа осадил Казань. У осаждающих
было 150 000 войска и 150 пушек, но осажденные, несмотря на то что
защищались только деревянными стенами, выставили отчаянное сопротивление,
и только 2 октября Казань была взята приступом после страшной резни. С
великим торжеством возвратился Иоанн в Москву - как завоеватель татарского
царства. Этот подвиг, свершенный с большими усилиями и трудностями, высоко
поднял Иоанна в глазах современников и потомков, ибо это было первое
завоевание, и, что всего важнее, завоевание татарского царства: после
многих веков страдания и унижения явился наконец царь на Руси, который
возвратил ей славное время первых князей-завоевателей. Впечатление,
произведенное событием, усиливалось еще потому, что взятие Казани было
подвигом необходимым и священным в глазах каждого русского человека:
подвиг этот совершался для защиты христианства от бусурманства, для
охранения русских областей, опустошаемых варварами, для освобождения
пленников христианских. Наконец, взятие Казани было важно в том отношении,
что открыло для русской торговли все течение Волги, дало возможность
русским людям селиться на юго-востоке, в безлюдной, но богатой,
плодоносной стране, орошаемой Волгою и ее притоками.
   7. Покорение Астрахани. В области Казанского царства по обеим сторонам