Волги, западной (горной) и восточной (луговой), жили разные дикие народы:
черемисы, мордва, чуваши, вотяки, башкиры. После падения Казани эти народы
долго не хотели подчиняться московскому владычеству; нужно было еще пять
лет опустошительной войны, чтоб усмирить их. В этой войне против Москвы
принимали участие ногаи, подущаемые турецким султаном, который никак не
мог равнодушно сносить того, что магометанские владения достаются
христианам, и потому хотел, чтоб все ближайшие к Москве магометанские
народы дружно и постоянно враждовали против нее. Но к счастью для Москвы,
народы эти не были способны к такому дружному и постоянному действию;
ногайские князья ссорились друг с другом, и стоило одному из них
вооружиться против Москвы, как другой враждебный ему князь начинал
заискивать расположения московского государя. Один ногайский князь, Юсуф,
был врагом Москвы, Другой, Измаил,- ее союзником. В 1553 году Измаил
прислал просить Иоанна, чтоб он защитил его от астраханского царя Ямгурчея
и посадил бы на его место в Астрахани прежде выгнанного оттуда царя
Дербыша, жившего теперь в России. Вследствие этой просьбы весною 1554 года
30 000 русского войска под начальством князя Юрия Пронского поплыло Волгою
под Астрахань и безо всякого труда овладело этим городом, где на место
бежавшего Ямгурчея был посажен Дербыш. Новый хан обязался быть под рукою
царя московского и платить ему дань, но недолго был ему верен, вступил в
союз с Крымом и враждебными России ногаями, за что в 1556 году был изгнан,
и Астрахань окончательно присоединена к Москве.
   Таким образом, Русские люди утвердились и на устьях Волги. Из
астраханского кремля московский воевода легко наблюдал за ногаями, которые
просили только позволения кочевать безопасно под Астраханью, ловить рыбу
на Волге и торговать беспрепятственно, а непрестанные усобицы между ними
ручались и за будущую безопасность русского владычества в Астрахани.
   8. Отношения к народам прикавказским и к Крыму. Утверждение на устьях
Волги открыло Московскому государству целый мир мелких владений в
Прикавказье: князья их ссорились друг с другом, терпели от крымцев и
потому как скоро увидали у себя в соседстве могущественное государство, то
и бросились к нему с просьбами союза, свободной торговли в Астрахани,
некоторые - с предложением подданства и, таким образом, незаметно
волею-неволею затягивали Московское государство все далее и далее на
юго-восток, к Кавказу и за него. Крымский хан, не умевши помешать
утверждению русского господства в Казани и Астрахани, сильно сердился,
нападал на московские украйны; чтоб отвлечь его от этих нападений, Иоанн
посылал свои легкие отряды Доном и Днепром опустошать крымские владения;
начальник малороссийских казаков князь Димитрий Вишневецкий перешел из
литовской службы в московскую и также действовал против крымцев.
   9. Война с Швециею и Ливониею. Но не война с Крымом главным образом
занимала внимание Иоанна: взоры его после взятия Казани были
преимущественно устремлены на запад. Здесь сначала занимала его война с
Швециею, начавшаяся в 1554 году вследствие пограничных ссор. Война эта не
была ознаменована никакими важными действиями; шведский король, знаменитый
Густав Ваза, начал ее, обнадеженный в помощи польской и ливонской, но
помощь эта не приходила, и престарелый король принужден был искать мира в
Москве. Царь позволил шведским купцам ездить чрез Россию в Индию и Китай,
с тем чтоб русские купцы могли ездить из Швеции в Любек, Антверпен,
Испанию, Англию и Францию.
   Так, высказывалось стремление начать деятельные торговые связи с
Западною Европою, но эти связи должны были зависеть от произвола соседних
приморских государств, обыкновенно враждебных России; своих гаваней на
Балтийском море у Московского государства не было. Это запертое положение
было тем более нестерпимо, что чувствовалась сильная потребность в
просвещении, которое начало тогда сильно распространяться в Западной
Европе, а людей, которые бы могли принести это просвещение в Москву,
ученых и художников, не пропускали враждебные соседи: они боялись, что
Московское государство, и без того уже для них опасное, будет гораздо
страшнее, если приобретет просвещение. Больше других боялось Москвы самое
слабое из соседних государств - Ливонское; ливонцы более других хлопотали
о том, чтоб науки не проникали в Москву, но этими поступками они,
разумеется, усиливали только в московском правительстве желание приобресть
балтийские берега и ускоряли, следовательно, падение своего государства.
   Еще в 1547 году Иоанн отправил в Германию саксонца Шлитте с поручением
набрать там как можно более ученых и ремесленников. Шлитте набрал с лишком
сто человек и привез уже их в Любек, как ливонское правительство
представило императору Карлу V опасность, какая может произойти от этого
для Ливонии и других соседних стран, и достигло того, что Карл дал
магистру Ливонского ордена полномочие не пропускать в Москву ни одного
ученого и художника.
   Иоанн, занятый тогда важными делами на востоке, не мог отомстить
Ливонии за это недоброжелательство, но когда потом, в 1554 году, ливонские
послы приехали в Москву с просьбою о продолжении перемирия, то царь велел
объявить им, что они прежде должны заплатить ему дань за Юрьевскую
(Дерптскую) область, что они обязаны сделать по старым договорам с
великими князьями русскими.
   Епископ дерптский обещал выплатить все недоимки и не исполнил обещания.
   Тогда в 1558 году русское войско вступило в Ливонию и страшно
опустошило ее; были взяты Нарва, Нейгауз, Дерпт и другие, менее
значительные города числом до 20.
   Не будучи в состоянии противиться Москве собственными силами, магистр
Кетлер обратился к соседним государствам с просьбою о помощи. Швеция и
Дания, кроме бесполезного ходатайства за Ливонию пред царем, не оказали
никакой помощи, но Польша вступилась в дело. В ней царствовал в это время
сын Сигизмунда I, Сигизмунд II Август; в 1559 году между ним и ливонским
правительством заключен был договор, по которому король обязался защищать
орденские владения от Москвы, и таким образом к войне ливонской
присоединилась еще война польская.
   10. Разрыв Иоанна с Сильвестром и Адашевым. Но в то время как в Ливонии
шла эта знаменитая борьба, которая должна была решить самый важный вопрос
для Московского государства, вопрос о непосредственном соединении с
Западною Европою,- в это время во дворце московского царя произошла
большая перемена. Мы видели, что Иоанн успокоился душевно, когда взял в
свои руки правление и нашел в Сильвестре и Адашеве помощников, на
достоинство нравственное и верность которых вполне полагался. Но скоро
между ним и Сильвестром стали происходить неприятные столкновения.
Сильвестр, привыкнув к тому, что Иоанн руководился его наставлениями
относительно нравственного поведения своего, хотел, чтоб он слушался его в
делах политических.