LXII. (1) Что Александр относился с презрением к смерти - это доказывает и
та неустрашимость, с какой он всегда усмирял воинов, и следующее
обстоятельство. (2) Астролог Тразибул190 был с ним в очень дружественных
отношениях. Когда он сказал Александру, что тот обязательно погибнет от
варварского меча, Александр сначала обрадовался, так как думал, что его
ждет смерть на войне, достойная императора. (3) Затем он стал рассуждать,
указывая, что все наиболее выдающиеся люди погибли насильственной смертью;
при этом он назвал самого Александра, чью имя он носил, Помпея, Цезаря,
Демосфена, Туллия и других замечательных мужей, погибших неспокойной
смертью. (4) Он преисполнился такой гордости, что считал себя достойным
сравняться с богами, если он погибнет на войне. (5) Однако действительность
обманула его, ибо он погиб от варварского меча и от руки варвара-щитоносца
- не на войне, а во время войны.

LXIII. (1) Смерть его причинила величайшее огорчение воинам, даже тем,
которые были когда-то раскассированы им, и они перебили виновников
убийства191. (2) Римский народ и весь сенат вместе со всеми провинциалами
никогда не испытывали большей грусти и горечи, тем более что грубость и
неотесанность его преемника Максимина, как военного человека, к которому
вместе с его сыном перешла после Александра императорская власгь,
предвещали, по-видимому, неизбежность наступления более тяжелых времен.
Сенат причислил Александра к богам192. (3) Он был почтен кенотафием в
Галлии и великолепнейшей гробницей в Риме193. (4) Учреждено было и
товарищество жрецов, названных Александровыми194. Добавлено было и
празднество в память его матери и его самого, которое и поныне весьма
набожно справляется в Риме в день его рождения. (5) В качестве причины его
убийства иные выставляют то, что мать его хотела из чванства бросить
Германскую войну и возвратиться на Восток, и это вызвало гнев со стороны
войска. (6) Но это - выдумки почитателей Максимина, которые не хотели,
чтобы обнаружилось, что превосходный император убит своим другом вопреки
божеским и человеческим законам.

LXIV. (1) До этого времени империя римского народа имела такого государя,
который правил более или менее долго. После Александра власть захватывали,
вырывая ее друг у друга, многие, и одни из них правили по полгода, другие
по году, большинство - два года, самое большее - три года. Так длилось
вплоть до тех государей, которые удерживали власть дольше, - я разумею
Аврелиана и следующих за ним. (2) Если хватит моей жизни, я опубликую о них
все, что стало мне известно195. (3) Порицали Александра за то, что он не
хотел быть сирийцем, за то, что любил золото, был крайне подозрителен,
придумывал много податей, хотел казаться Александром Великим, был чересчур
строг по отношению к воинам, проявлял любопытство по отношению к делам
частных лиц - все это из области его государственной деятельности. (4) Я
знаю, большинство утверждает, будто его провозгласил Цезарем не сенат, а
воины; но они совершенно не знают истины - они же говорят, что он не был
двоюродным братом Гелиогабала. (5) Пусть они по моему примеру прочитают
историков его времени, особенно Ахолия, который описал и походы этого
государя.

LXV. (1) Ты неоднократно спрашивал, величайший Константин, что сделало
таким государем его, сирийца родом, иноземца, тогда как столько людей,
римлян родом, столько людей из других провинций оказалось бесчестными,
грязными, жестокими, отвратительными, несправедливыми, развратными. (2)
Прежде всего, я могу ответить на основании мнения порядочных людей, что
хорошим государем можно быть от природы, которая повсюду является единой
матерью. Затем, этот мог стать превосходным под влиянием страха, так как
весьма дурной был убит. (3) Но так как твоей милости и благочестию следует
сообщать правду, то я изложу то, что я прочитал. (4) Твоему благочестию
известно - это ты прочитал у Мария Максима, что в лучшем положении и едва
ли не в более безопасном состоянии находится то государство, в котором
дурной государь, нежели то, в котором дурные друзья государя, так как
недостатки одного дурного могут быть исправлены многими хорошими людьми, но
над многими дурными людьми никоим образом не может одержать верх один, как
бы он ни был хорош. (5) Это было сказано Гомуллом196 - самому Траяну, когда
последний сказал, что Домициан был очень дурным, но имел хороших друзей и
что поэтому больше ненависти вызывал к себе Клавдий, который доверил
управление государством в высшей степени порочным вольноотпущенникам: ведь
лучше терпеть одного дурного, чем многих.

LXVI. (1) Но чтобы вернуться к делу, - Александр и сам был превосходным
человеком... - ведь этого желает только хороший человек - и он следовал
советам превосходной матери. (2) Однако и друзья у него были безупречны,
достойные уважения, не лукавые, не грабители, не интриганы, не коварные, не
склонные ко злу, не враждебные добрым людям, не развратные, не жестокие, не
обманывавшие его, не насмешники, не такие, которые старались бы вводить его
в заблуждение как глупца, но безупречные, достойные уважения, воздержанные,
набожные, любящие своего государя люди, которые и сами над ним не смеялись
и не желали, чтобы он служил предметом насмешек для других, люди, которые
ничего не продавали, ни в чем не лгали, ничего не выдумывали, никогда не
обманывали надежд своего государя, но любили его. (3) К тому же - он не
держал евнухов ни в советах, ни среди прислуги, а ведь только эти люди и
губят государей, желая, чтобы те жили по обычаям некоторых племен или
персидских царей197: ведь это они отдаляют государя от народа и друзей, они
являются передатчиками и часто сообщают не тот ответ, какой был дан,
отгораживают от всех своего государя и принимают все меры к тому, чтобы он
ничего не знал. Раз они были куплены и в детстве были рабами, то какие у
них могут быть порядочные мысли? (4) Наконец, сам Александр высказывал
такое мнение: "Я не позволяю рабам, купленным за деньги, распоряжаться
головами префектов, консулов и сенаторов".

LXVII. (1) Я знаю, император Константин, как опасно говорить это перед
императором, который находится в подчинении у таких людей, но, к счастью
для государства, после того как ты понял198, какое зло представляют собой
эти негодяи и как они обманывают государя, ты ставишь их так низко, что не
позволяешь им носить хламиду и пользуешься ими только для домашних услуг.
(2) Замечательно то, что Александр не принимал наедине в Палатинском дворце
никого, кроме префекта, именно - Ульпиана, и никому не давал возможности ни
давать пустые обещания, торгуя его именем, ни дурно говорить ему о других -
в особенности после казни Турина, который часто болтал попусту, изображая