лейран в данном случае являлся выразителем стремлений  класса,  особенно
заинтересованного в левантийской торговле,- французского купечества. Те-
перь к этому прибавилось со стороны Талейрана еще и желание  расположить
к себе Бонапарта, в котором лукавый ум этого дипломата раньше всех  пре-
дугадал будущего властелина Франции и наиболее верного душителя  якобин-
цев.
   Но Бонапарту и Талейрану не очень много пришлось и  трудиться,  чтобы
убедить Директорию дать деньги, солдат и флот для этого далекого и опас-
ного предприятия. Во-первых (и это самое важное), Директория по  указан-
ным уже общим экономическим и особенно военно-политическим причинам тоже
видела пользу и смысл в этом завоевании, а во-вторых (это  было  несрав-
ненно менее существенно), кое-кто из директоров (например, Баррас) мог и
в самом деле усмотреть в затеваемой далекой и опасной экспедиции некото-
рую пользу именно от того, что она такая далекая и такая опасная... Вне-
запная колоссальная и шумная популярность Бонапарта уже давно их  трево-
жила; что он "разучился повиноваться", это Директория знала  лучше,  чем
кто-либо другой: ведь Бонапарт заключил Кампо-Формийский мир в таком ви-
де, как он захотел, и вопреки некоторым прямым желаниям  Директории.  На
чествовании его 10 декабря 1797 г. он вел себя не как  молодой  воин,  с
волнением благодарности принимающий похвалу от отечества, а как  древне-
римский император, которому подобострастный сенат устраивает триумф пос-
ле удачной войны: он был холоден, почти угрюм,  неразговорчив,  принимал
все происходившее как нечто должное и обыденное. Словом, все его ухватки
тоже наталкивали на беспокойные размышления. Пусть едет в  Египет:  вер-
нется - хорошо, не вернется - что же, Баррас и его товарищи уже  наперед
были готовы безропотно перенести эту  утрату.  Экспедиция  была  решена.
Главнокомандующим был назначен генерал Бонапарт. Это случилось  5  марта
1798 г.
   Немедленно началась самая кипучая деятельность главнокомандующего  по
подготовке экспедиции, по осмотру кораблей, по отбору солдат для  экспе-
диционного корпуса. Тут еще больше, чем в начале  итальянской  кампании,
обнаружилась способность Наполеона, затевая самые грандиозные и трудней-
шие предприятия, зорко следить за всеми мелочами и при этом нисколько  в
них не путаться и не теряться - одновременно видеть и деревья, и лес,  и
чуть ли не каждый сук на каждом дереве. Инспектируя берега и флот,  фор-
мируя свой экспедиционный корпус, внимательно следя за всеми колебаниями
мировой политики и за всеми слухами о передвижении эскадры Нельсона, ко-
торая могла потопить его во время переезда, а пока крейсировала у  фран-
цузских берегов,- Бонапарт в то же время чуть не поодиночке отбирал  для
Египта солдат, с которыми воевал в Италии. Он знал громадное  количество
солдат индивидуально; его исключительная память  всегда  и  впоследствии
поражала окружающих. Он знал, что этот солдат храбр и стоек, но пьяница,
а вот этот очень умен и сообразителен, но быстро утомляется, потому  что
болен грыжей. Он не только впоследствии хорошо выбирал маршалов,  но  он
хорошо выбирал и капралов и удачно отбирал рядовых солдат там,  где  это
нужно было. А для египетского похода, для войны под палящим солнцем, при
50° и больше жары, для перехода по раскаленным необъятным песчаным  пус-
тыням без воды и тени нужны были именно отборные по  выносливости  люди.
19 мая 1798 г. все было готово: флот Бонапарта отплыл из  Тулона.  Около
350 больших и малых судов и барок, на которых разместилась  армия  в  30
тысяч человек с артиллерией, должны были пройти вдоль почти  все  Среди-
земное море и избежать встречи с эскадрой Нельсона, которая  расстреляла
бы и потопила их.
   Вся Европа знала, что готовится какая-то морская экспедиция;  Англия,
сверх того, прекрасно знала, что во всех южнофранцузских портах идет ки-
пучая работа, что туда непрерывно прибывают войска, что во главе  экспе-
диции будет генерал Бонапарт и что уже  это  назначение  показывает  всю
важность дела. Но куда отправится  экспедиция?  Бонапарт  очень  искусно
распространил слух, что он намерен пройти через Гибралтар, обогнуть  Ис-
панию и затем попытаться сделать высадку в Ирландии. Этот слух дошел  до
Нельсона и обманул его: он сторожил Наполеона у Гибралтара, когда  фран-
цузский флот вышел из гавани и пошел прямо на восток, к Мальте.
   Мальта принадлежала еще с XVI в. Ордену мальтийских рыцарей.  Генерал
Бонапарт подошел к острову, потребовал и добился его сдачи, объявил  его
владением Французской республики и после нескольких дней остановки  отп-
лыл дальше в Египет. Мальта была примерно на полпути; и подошел он к ней
10 июня, а 19-го уже продолжал путь. Сопутствуемый благоприятным ветром,
уже 30 июня Бонапарт со своей армией причалил к берегу  Египта  близ  г.
Александрии. Немедленно он начал высадку. Положение было опасное: он уз-
нал в Александрии тотчас же по приезде, что ровно за 48 часов до его по-
явления к Александрии подошла английская эскадра и спрашивала о Бонапар-
те (о котором, конечно, там не имели ни малейшего представления). Оказа-
лось, что Нельсон, прослышав о взятии Мальты французами и  убедясь,  что
Бонапарт его обманул, помчался на всех парусах в Египет, чтобы не допус-
тить высадки и потопить французов еще на море. Но ему  повредила  именно
его излишняя поспешность и  большая  быстроходность  британского  флота;
правильно сначала сообразив, что Бонапарт пошел от Мальты к  Египту,  он
снова сбился с толку, когда ему сказали в Александрии, что  ни  о  каком
Бонапарте там и не слыхивали, и тогда Нельсон  помчался  в  Константино-
поль, решив, что французам плыть больше некуда, раз их нет в Египте.
   Эта цепь ошибок Нельсона и случайностей спасла  французскую  экспеди-
цию. Нельсон каждую минуту мог вернуться, поэтому высадка была  произве-
дена с большой быстротой. В час ночи 2 июля войска были на суше.
   Очутившись в своей стихии с верными солдатами, Бонапарт уже ничего не
боялся. Немедленно он двинул свою армию на Александрию (высадку он  про-
извел в рыбачьем поселке Марабу, в нескольких километрах от города).
   Египет числился владением турецкого султана, но фактически им владела
и над ним господствовала начальствующая верхушка хорошо вооруженной фео-
дальной конницы. Конница называлась мамелюками, а  их  начальники,  вла-
дельцы лучших земель в  Египте,беями-мамелюками.  Эта  военно-феодальная
аристократия платила известную дань константинопольскому султану,  приз-
навала его верховенство, но фактически крайне мало от него зависела.
   Основное население - арабы - занималось кто торговлей (и  между  ними
были состоятельные и даже богатые купцы), кто ремеслами, кто  караванным
транспортом, кто работой на земле. В самом  худшем,  наиболее  загнанном
состоянии были копты, остатки прежних, еще доарабских, племен, живших  в
стране. Носили они общее название "феллахи"  (крестьяне).  Но  феллахами
назывались и обедневшие крестьяне арабского происхождения. Они  батрачи-
ли, были чернорабочими, погонщиками верблюдов, кое-кто - мелкими  бродя-
чими торговцами.