ировать Виченцу и еще несколько пунктов. Он сосредоточил около себя  все
свои силы, готовясь к решающему удару.
   15 ноября 1796 г. начался, а вечером 17 ноября  окончился  упорный  и
кровопролитный бой при Арколе. Альвинци, наконец, столкнулся с  Бонапар-
том. Австрийцев было больше, и сражались они с чрезвычайной стойкостью -
тут были отборные полки Габсбургской монархии.  Одним  из  самых  важных
пунктов был знаменитый Аркольский мост.  Трижды  французы  бросались  на
штурм и брали мост и трижды  с  тяжкими  потерями  отбрасывались  оттуда
австрийцами. Главнокомандующий Бонапарт повторил в точности то,  что  он
сделал за несколько месяцев до того при взятии моста в Лоди: он бросился
лично вперед со знаменем в руках. Около  него  было  перебито  несколько
солдат и адъютантов. Бой длился  трое  суток  с  небольшими  перерывами.
Альвинци был разбит и отброшен.
   Больше полутора месяцев после Арколе австрийцы оправлялись и  готови-
лись к реваншу. В середине января 1797 г. наступила развязка.  В  трехд-
невной кровопролитной битве при Риволи 14 и 15 января  1797  г.  генерал
Бонапарт наголову разбил всю австрийскую армию, на этот раз тоже собран-
ную, уже в подражание молодому французскому полководцу,  в  один  кулак.
Спасшись с остатками разбитой армии, Альвинци уже не смел и помыслить  о
спасении Мантуи и запертой в Мантуе армии  укрывавшегося  там  Вурмзера.
Через две с половиной недели после битвы при Риволи Мантуя капитулирова-
ла. Бонапарт обошелся при этом весьма милостиво с побежденным Вурмзером.

   После взятия Мантуи Бонапарт двинулся на север, явно угрожая уже нас-
ледственным габсбургским владениям. Когда спешно вызванный на  итальянс-
кий театр военных действий в начале весны 1797  г.  эрцгерцог  Карл  был
разбит Бонапартом в целом ряде сражений и отброшен к Бреннеру, куда отс-
тупил с тяжкими потерями, в Вене распространилась паника. Она шла из им-
ператорского дворца. В Вене стало известно, что  спешно  запаковывают  и
куда-то прячут и увозят коронные драгоценности. Австрийской столице  уг-
рожало нашествие французов. Ганнибал у ворот! Бонапарт в  Тироле!  Бона-
парт завтра будет в Вене! Такого рода слухи, разговоры,  возгласы  оста-
лись в памяти современников, переживавших этот момент в  старой  богатой
столице Габсбургской монархии. Гибель нескольких лучших австрийских  ар-
мий, страшные поражения самых талантливых и способных генералов,  потеря
всей северной Италии, прямая угроза столице Австрии - таковы были  тогда
итоги этой годовой кампании, начавшейся в конце марта 1796 г., когда Бо-
напарт впервые вступил в главное командование французами. В Европе  гре-
мело его имя.
   После новых поражений и общего  отступления  армии  эрцгерцога  Карла
австрийский двор понял опасность продолжения  борьбы.  В  начале  апреля
1797 г. генерал Бонапарт получил официальное уведомление, что  австрийс-
кий император Франц просит начать мирные переговоры.  Бонапарт,  следует
заметить, сделал от себя все зависящее, чтобы окончить войну с  австрий-
цами в такой благоприятный для себя момент, и, наседая со всей своей ар-
мией на поспешно от него отступающего эрцгерцога Карла, он в то же время
извещал Карла о своей готовности к миру. Известно любопытное  письмо,  в
котором, щадя самолюбие побежденных, Бонапарт писал, что если ему удаст-
ся заключить мир, то этим он будет гордиться более, "чем печальной  сла-
вой, которая может быть добыта военными успехами". "Разве не  достаточно
убили мы народа и причинили зла бедному человечеству?" - писал он Карлу.

   Директория согласилась на мир и только раздумывала, кого послать  для
ведения переговоров. Но пока она размышляла об этом и пока ее  избранник
(Карл) ехал в лагерь Бонапарта, победоносный генерал уже успел заключить
перемирие в Леобене.
   Но еще до начала леобенских переговоров Бонапарт  покончил  с  Римом.
Папа Пий VI, враг  и  непримиримый  ненавистник  Французской  революции,
смотрел на "генерала Вандемьера", ставшего  главнокомандующим  именно  в
награду за истребление 13 вандемьера благочестивых роялистов, как на ис-
чадие ада и всячески помогал Австрии в ее  трудной  борьбе.  Как  только
Вурмзер сдал французам Мантую с 13 тысячами гарнизона  и  с  несколькими
сотнями орудий и у Бонапарта освободились войска,  прежде  занятые  оса-
дой,французский полководец отправился в экспедицию против папских владе-
ний.
   Папские войска были разгромлены Бонапартом в первой же битве. Они бе-
жали от французов с такой быстротой, что посланный Бонапартом  в  погоню
за ними Жюно не мог их догнать в продолжение  двух  часов,  но,  догнав,
часть изрубил, часть же взял в плен. Затем город за городом  стали  сда-
ваться Бонапарту без сопротивления. Он брал все ценности,  какие  только
находил в этих городах: деньги, бриллианты, картины, драгоценную утварь.
И города, и монастыри, и сокровищницы старых церквей предоставили  побе-
дителю громадную добычу и здесь, как и на севере Италии. Рим был охвачен
паникой, началось повальное бегство состоятельных людей и высшего  духо-
венства в Неаполь.
   Папа Пий VI, охваченный ужасом, написал Бонапарту умоляющее письмо  и
отправил с этим письмом кардинала Маттеи, своего племянника, и с ним де-
легацию просить мира. Генерал Бонапарт отнесся к просьбе снисходительно,
хотя сразу же дал понять, что речь идет о полной капитуляции. 19 февраля
1797 г. уже был подписан мир с папой в  Толентино.  Папа  уступал  очень
значительную и самую богатую часть своих владений, уплачивал 30  миллио-
нов франков золотом, отдавая лучшие картины и статуи своих  музеев.  Эти
картины и статуи из Рима, так же как еще раньше из Милана, Болоньи,  Мо-
дены, Пармы, Пьяченцы, а позже из Венеции, были отправлены Бонапартом  в
Париж. Перепуганный до последней степени папа Пий VI моментально  согла-
сился на все условия. Сделать это ему было тем легче, что Бонапарт в его
согласии нисколько и не нуждался.
   Почему Наполеон уже тогда не сделал того, что он  совершил  несколько
лет спустя? Почему он не занял Рим, не арестовал папу? Это  объясняется,
во-первых, тем, что еще предстояли мирные переговоры с Австрией, а слиш-
ком крутой поступок с папой мог взволновать католическое население цент-
ральной и южной Италии и создать этим для Бонапарта необеспеченный  тыл.
А, во-вторых, мы знаем, что за время этой блестящей  первой  итальянской
войны с ее непрерывными победами над большими,  могущественными  армиями
грозной тогда Австрийской империи у молодого генерала  была  одна  такая
бессонная ночь, которую он всю прошагал перед  своей  палаткой,  впервые
задавая себе вопрос, который раньше не приходил ему  в  голову:  неужели
всегда ему и впредь придется побеждать и завоевывать  новые  страны  для
Директории, "для этих адвокатов"?
   Много лет должно было пройти и много воды и крови должно было  утечь,