Невеселые вести привез Фавье: в битве под Аропилем французы, армия которых,
расположенная в Испании, была в два раза больше той, которая стояла сейчас
перед Бородинским полем, потерпели новую неудачу...

Стемнело. Император велел своей армии ложиться спать, - завтра дело должно
было начаться перед рассветом. Он ушел в палатку, но ни сам не спал как
следует и ни Коленкуру, ни Раппу не давал заснуть. Каждые час-полтора он
выходил посмотреть: не ушел ли Кутузов? Горят ли огни у Семеновского, у
Бородина и на фланге Багратиона, между Утицей и Семеновским оврагом? Огни
горели, Кутузов не снимался с места. Император был простужен и чувствовал
себя плохо. Он начинал говорить с адъютантами и не доканчивал фразы.
Задавал вопрос и сейчас же его сам забывал и не слушал ответа. Он внезапно
спросил дежурного генерала Раппа, позванного в палатку: "Верите ли вы в
завтрашнюю победу?" - "Без сомнения, ваше величество, но победа будет
кровавая". Тут Наполеон невольно выдал, играя цифрами, свою мысль, не
пускать завтра в ход ни гвардию, ни часть кавалерии, т. е. уберечь от битвы
около 50 тысяч человек из 130, которые составляли тут его войско: "У меня
80 тысяч, я потеряю 20 тысяч, а с 60 тысячами войду в Москву. К нам там
присоединятся отставшие, потом и маршевые батальоны, и мы будем сильнее,
чем до сражения".

Он о многом говорил, стараясь побороть и физическое недомогание и душевное
волнение, которое ему не удавалось скрыть. В постель он не ложился. Уже
светало.

Вдруг в палатку явился ординарец от маршала Нея. Маршал спрашивал
повеления, начинать ли бой, так как уже пробило пять часов утра. Русские
стоят на месте. Наполеон вскричал: "Наконец, мы их держим! Вперед! Откроем
ворота Москвы!" Через полчаса он уже был на взятом накануне

Шевардинском редуте, в это время позади русского далекого лагеря стало
подыматься солнце. "Вот солнце Аустерлица!" - воскликнул император.


Комментарии

[1] Его воспоминания появились на французском языке, а то, что касается
1812 г.,-в русском переводе в Русской старине за 1889 г. Я пользовался
рукописью в архиве В. И. Семевского (ИРЛИ, арх. Русской старины).

[2] Переписка Александра I с Екатериной Павловной, стр. 81. Jaroslaw, Се 5
aout 1812.

[3] Показания майора Пиотровского маршалу Бертье. ГПБ, рукописн. отд., арх
Н. К. Шильдера, К-б, № 10, без точной даты, 1812. Граф Красинский -
Наполеону. Копия.

[4] Переписка Александра I с Екатериной Павловной, Jaroslaw. Се 5 aout
1812, стр 81.

[5] Отечественная война в письмах современников, № 97. Князь Багратион -
графу Ростопчину (собственноручно). 20 августа 1812 г., деревня Дурыкина на
реке Москве.

[6] Отечественная война в письмах современников, № 65. Граф
Шувалов-Александру I. Moschinki, le 31 juillet 1812.

[7] Двенадцатый год в записках В. И. Бакуниной. - Русская старина, 1885, №
9, стр. 403.

[8] Переписка Александра I с... Екатериной Павловной, стр. 82. Petersbourg,
le 8 aout 1812.

[9] ИРЛИ, арх. Кутузова, письма высочайших особ, подлинный рескрипт 25
марта 1791 г., подпись (собственноручная): "Екатерина".

[10] Мой век или история С. И. Маевского- Русская старина, 1873, август,
стр. 154.

[11] Архив Ин-та истории АН СССР, бумаги Воронцова, le 22 mai 1812.

[12] Русская старина, т. 71, стр. 494, прим.

[13] Ермолов А. П. Записки, прилож., стр. 208.

[14] Замечу, что большинство официальных документов, сохранившихся в
Военно-ученом архиве и в других хранилищах, к сожалению, дают об этих
предбородинских днях гораздо меньше, чем исследователь вправе был бы ждать,
да и в ряде случаев явно и преднамеренно приукрашивают и извращают
действительность.

[15] Мой век или история С. И. Маевского.- Русская старина, 1873, август,
стр. 145.

[16] Отечественная война в письмах современников, № 98. Кутузов -
Ростопчину, 21 августа 1812 г. Колоцкий монастырь.

[17] Отечественная война в письмах современников, № 127. Я. Виллуе [Вилье.-
Ред.] - графу Аракчееву, № 423, 12 сентября 1812 г. Красная Пахра.

[18] Correspondance, t. XXIV, № 19176, стр. 203.

[19] Lettres inedites de Napoleon a Marie-Louise, № 85. Ghjatsk, le 2
septembre.

[20] Конечно, с другой стороны, сам Кутузов в официальном донесении
Александру, озлобленному своему врагу, должен был оправдывать выбор
позиций. Но принимать этот отзыв за действительное мнение Кутузова никак
нельзя. Да и отзывается Кутузов об этой позиции довольно осторожно, говоря,
что на этих плоских местах она была "наилучшей". Эта служебная реляция