присущи многие черты  фабрично-заводского  производства  с  его  разделением
труда, с иерархической структурой и полной безликостью.
   И даже в искусстве мы находим некоторые принципы, свойственные фабричному
производству. Музыканты, художники, композиторы и писатели работают  не  для
какого-либо покровителя, как это было принято в  период  долгого  господства
сельскохозяйственной цивилизации, а все больше зависят от  милости  рыночной
площади. Все в большей степени они превращаются в "товары",  предназначенные
для анонимных потребителей. И  поскольку  этот  сдвиг  происходит  в  каждой
стране Второй волны, меняется сама структура артистической деятельности.
   Ярким примером этого является музыка. Когда Вторая  волна  докатилась  до
разных стран, повсюду - в том числе  в  Лондоне,  Вене  и  Париже  -  начали
появляться концертные залы. Вместе  с  ними  возникли  театральные  кассы  и
импресарио - люди, которые финансировали создание музыки, а затем  продавали
билеты ее потребителям.
   Чем больше билетов мог  продать  такой  человек,  тем  больше  денег  он,
естественно, мог сделать.  Поэтому  в  зале  становилось  все  больше  мест.
Крупные концертные залы требовали в свою очередь все более громкого звучания
- музыки, которая была бы хорошо слышна  даже  в  самом  последнем  ряду.  В
результате произошел сдвиг от камерных к симфоническим формам.
   Курт  Закс  говорит  в  своей  пользующейся  авторитетом  книге  "История
музыкальных  инструментов":  "Переход  от   аристократической   культуры   к
демократической, происшедший в XVIII столетии, заменил небольшие салоны  все
более и более гигантскими концертными залами, которые требовали большой силы
звука"(27). Поскольку еще не было соответствующих  технических  средств,  то
для того чтобы создать необходимую громкость,  на  сцене  стали  увеличивать
число инструментов и исполнителей. Таким образом  были  созданы  современные
симфонические оркестры, и  именно  для  этого  индустриального  нововведения
написали свои великолепные симфонии Бетховен, Мендельсон, Шуберт и Брамс.
   Даже  во  внутренней  структуре  самого  оркестра  отразились   некоторые
особенности фабричной организации. Вначале  симфонический  оркестр  не  имел
руководителя или же им руководил кто-либо из исполнителей. Позже  музыканты,
как рабочие на заводе или служащие в бюрократической конторе, были разделены
на отделы (инструментальные группы), каждый из которых вносил свой  вклад  в
общий продукт (музыку) и был управляем  сверху  менеджером  (дирижером)  или
кем-либо из административной иерархии  (первой  скрипкой  или  руководителем
группы). Учреждение продавало свой  товар  на  массовый  рынок,  добавляя  к
своему продукту еще  и  фонографические  записи.  Так  родилась  музыкальная
фабрика.
   История оркестра  служит  лишь  одной  иллюстрацией  того,  как  возникла
социосфера Второй волны с ее тремя стержневыми институтами и тысячами  самых
разных организаций, каждая из которых была приспособлена к запросам и  стилю
индустриальной техносферы. Но цивилизация - это нечто большее,  чем  простая
техносфера и находящаяся с ней в паре социосфера. Все цивилизации  нуждаются
также в "инфосфере", чтобы создавать и распространять  информацию,  и  здесь
перемены, принесенные Второй волной, также были исключительно яркими.



   Бумажная буря

   Все группы людей, от "примитивных" времен до сегодняшнего дня, зависят от
общения людей друг с другом,  лицом  к  лицу.  Но  для  того  чтобы  послать
сообщение через пространство и  время,  требуются  определенные  устройства.
Говорят, что у древних персов была сеть башен, или  "звуковых  столбов",  на
которых располагались люди  с  громкими,  пронзительными  голосами,  криками
передающие сообщения от  башни  к  башне.  Римляне  действовали  при  помощи
развитой службы посланников, называемой cursus publicus. В период между 1305
г.  и  началом  1800-х  годов  почтовая   экспресс-служба   "Дом   Таксиса",
использовавшая перекладных лошадей или пони, охватывала всю Европу.  К  1628
г. в ней были заняты 25 тыс. человек. Ее  курьеры  в  голубых  и  серебряных
униформах пересекали континент, перевозя различные  послания  и  осуществляя
связь между принцами и генералами, торговцами и ростовщиками.
   Во время цивилизации Первой волны все эти каналы связи были предназначены
только для богатых и власть имущих, обычные люди не имели к ним доступа. Как
отмечает историк Лаурин Зиллиакус, даже на "попытки послать  письма  другими
способами" власти "смотрели с подозрением  или  вообще  запрещали  это"(28).
Коротко говоря, если непосредственный, лицом к лицу, обмен  информацией  был
доступен всем, то возникшие способы передачи информации за пределы семьи или
поселения  были  в  значительной  мере   закрыты   для   простых   людей   и
использовались лишь для целей  социального  или  политического  контроля.  В
действительности они представляли собой оружие избранных.
   Вторая  волна,  вовлекая  в  свою  сферу  страну  за  страной,  полностью
уничтожила эту коммуникационную монополию.  Это  произошло  не  потому,  что
богатые и могущественные люди внезапно стали  альтруистами,  а  потому,  что
технология и массовое  производство  Второй  волны  потребовали  "массивных"
движений информации, с которыми просто не  могли  справиться  старые  каналы
связи.
   Информация, необходимая для экономического производства  в  "примитивных"
обществах и обществах Первой волны, относительно проста, ее  можно  получить
от кого-нибудь, кто находится  поблизости,  в  виде  устного  сообщения  или
жеста. Напротив, экономика  Второй  волны  нуждается  в  тесной  координации
работы, выполненной в разных местах. При этом должно создаваться и тщательно
распределяться не только сырье, но и огромное количество информации.
   По этой причине, как только Вторая волна  набирала  силу,  каждая  страна
начинала быстро создавать почтовую службу.  Почта  была  таким  же  ярким  и
социально полезным изобретением,  как  и  волокноотделитель  или  прядильная
машина, почта вызывала сильнейший энтузиазм, в значительной степени  забытый
в наше время.  Американский  оратор  Эдвард  Эверетт  выразил  это  так:  "Я
вынужден рассматривать почтовую службу - наряду с христианством - как правую
руку нашей современной цивилизации"(29).
   Действительно, почтовая служба предоставила первый широко открытый  канал
для коммуникаций в индустриальную эру. К 1837 г. Британская почтовая  служба
передавала не только сообщения для элиты; в год она осуществляла огромное по
тем временам число отправлений - 88 млн. К 1960 г.,  т.  е.  примерно  в  то
время,  когда  индустриальная  эра  достигла  максимума   и   когда   начала
подниматься Третья волна, это число выросло уже до 10 млрд. В  том  же  году
почта Соединенных Штатов доставила каждому американцу (мужчине, женщине  или
ребенку) по 355 отправлений, посланных внутри страны   Вал почтовых сообщений, сопровождающий индустриальную революцию, - отнюдь
не весь объем информации, который шел в  кильватере  Второй  волны.  Гораздо