В  назначенный день  Пий VII  отправился в собор  в сопровождении
многочисленного   духовенства,   и   по   римскому   обычаю   ему
предшествовал  мул, что  возбудило  в парижанах  смех, который  в
течение   некоторого  времени   мешал   торжественности  папского
шествия.  Император  явился после  Папы.  Свита его  представляла
собою  одно  из  самых  великолепных зрелищ.  Ее  составляли  все
тогдашние   знаменитости    военного   и   гражданского   поприщ.
Великолепие  мундиров  и одежд,  роскошность  экипажей и  упряжи,
богатство  ливрей,  огромное  стечение  зрителей со  всех  концов
Франции  -  все  способствовало  довершению изумительного  блеска
этого  поезда.  Представителями нации  в  соборе были  президенты
кантонов, президенты  избирательных коллегий,  депутаты от разных
правительственных  мест  и  от  армии, законодательный  корпус  и
другие  высшие сословия  государства.  Службу совершал  сам Папа.
Император,  подойдя  к  алтарю,   не  дождался  того,  чтобы  его
святейшество возложил  на него  корону, но, взяв ее  из рук Папы,
сам  надел себе на  голову и  потом сам же  короновал императрицу
Жозефину.

На другой день после  этого торжества на Марсовом поле происходил
смотр войск  и раздача  императорских орлов разным  полкам армии.
Император раздавал их из своих рук, с трона, устроенного для него
близ военной школы. По поданному сигналу войска пришли в движение
и  приблизились к нему.  "Воины, -  сказал император, -  вот ваши
знамена; эти  орлы всегда  будут служить вам  пунктом соединения:
они будут  везде, где ваш император  сочтет их присутствие нужным
для защиты своего престола и своего народа.

Вы  клянетесь  жертвовать  вашей  жизнью  для  их  защиты  и  для
постоянного сохранения их на пути чести и победы?"

Воины ответствовали единодушным восклицанием:

"Клянемся!"

После  того  сенат  и  город  Париж  пожелали  праздновать  эпоху
коронации   пиршествами   в  честь   императора  и   императрицы.
Муниципальный   совет  столицы   даже   подал  по   этому  случаю
поздравительный  адрес, на  который Наполеон  отвечал чрезвычайно
благосклонно.

Во все  продолжение этих пиршеств Пий  VII оставался в Париже. Он
прибыл во  Францию с единственной надеждой,  что его снисхождение
послужит пользой  мирской власти пап, и  потому очень естественно
продлил свое пребывание в  гостях у Наполеона на столько времени,
сколько  ему  казалось нужным  для  исполнения  своих надежд.  Мы
увидим  впоследствии,  имел  ли  намерение  император  французов,
осыпая  римского  первосвященника  знаками  глубокого почтения  и
доказательствами   признательности  за   совершенное   над  собою
помазание, изменить свою политику в отношении к Италии.




                            ГЛАВА XVII

[Заседания  Законодательного  собрания. Статуя  Наполеона. Письмо
императора королю Великобритании. Ответ лорда Мюльграва.]

Спустя двадцать пять дней  после своей коронации император открыл
заседание  Законодательного  собрания  речью,  в  которой,  между
прочим, сказал:

"Бессилие  верховной  власти есть  величайшее народное  бедствие.
Будучи  солдатом  и потом  первым  консулом, я  имел одну  только
мысль; теперь  я император,  и тоже не  имею другой мысли:  это -
благоденствие Франции. Я был так счастлив, что прославил ее моими
победами,  извлек  из  состояния  междоусобных  раздоров...  Если
смерть не постигнет меня посреди моих трудов, то надеюсь оставить
в  потомстве   память,  которая  будет   служить  или  всегдашним
примером, или упреком для моих наследников.

Мой  министр иностранных  дел представит вам  обозрение положения
империи".

И господин  де Шампаньи исполнил возложенную  на него блестящую и
нетрудную обязанность.  Он описал настоящее благоденствие Франции
после  стольких бурь:  красноречиво говорил  о всех  улучшениях и
нововведениях,   исполненных  или   предпринятых   Наполеоном;  о
процветании мануфактур и фабрик; об успехах земледелия и народной
промышленности; о  распространении торговли;  словом, говорил обо
всем, о чем было можно говорить в похвалу императору.

В  ответ на  эту  речь члены  Законодательного собрания  в полном
обмундировании явились  2 января  1805 на аудиенцию  к императору
для принесения  адреса, в  котором президент Фонтан,  несмотря на
ропот   большинства  своих   товарищей,  сумел   вклеить  формулу
"верноподданнейшие".  Через  несколько  дней  после этого  статуя
Наполеона работы Шоде была поставлена в зале заседания депутатов,
и по этому случаю господин де Воблан, квестор депутатов, произнес
в присутствии  императора, императрицы и всех  высших чинов двора
похвальное слово Наполеону.

Вскоре были закрыты заседания Законодательного собрания.

Наполеон  понял,  что  интересы  Франции прежде  всего  требовали
прочного и продолжительного мира, мира всей Европы, не исключая и
Англии. Забывая неуспешность письма первого консула к Георгу III,
император  решился  возобновить миролюбивые  отношения с  королем