одет в  то же самое  платье, которое было на  нем в достопамятный
день Маренгского сражения. Бурриенн  замечает, что платье это уже
было в нескольких местах проедено молью.

Наполеон  положил на  этом поле  первый камень памятника  в честь
воинов, павших  в Маренгском  бою, и в  тот же день  имел въезд в
Милан, где ему была сделана торжественная встреча. Здесь Наполеон
присоединил  к  Франции  Геную,  и генуэзский  дож  стал  простым
французским сенатором.

Коронование  Наполеона, как  короля итальянского,  происходило 26
мая  в  миланском   соборе.  Службу  совершал  кардинал  Капрара,
архиепископ города, который и подал императору железную корону, а
тот, сам  возложив ее  на себя, сказал:  "Бог мне ее  дал, - беда
тому, кто тронет!"

Австрийский кабинет, естественно, должен был еще более, чем Папа,
опасаться владычества французов в Италии; Наполеон, ожидая этого,
всячески  старался  возбудить к  себе  привязанность своих  новых
подданных. Он вместе с  императрицею Жозефиной объехал свое новое
королевство. В  Генуе высоким путешественником  был дан блестящий
праздник,   и  Наполеон,   исполняя  обещание,   назначил  Италии
вице-короля.   В   этот   сан   возведен  человек   достойнейший,
благородный  Евгений   Богарне.  Потом   Наполеон  учредил  орден
Железной короны и Туринский университет.

Император  и  императрица возвратились  в  Фонтенбло  11 июля,  а
оттуда прибыли в Париж  и в Сен-Клу. Но Наполеону не суждено было
оставаться в мире с европейскими державами.




                             ГЛАВА XIX

[Отъезд Наполеона в Булонский лагерь.  Сбор французских  войск на
границах Австрии. Возвращение императора  в  Париж. Возобновление
грегорианского  календаря. Набор   восьмидесятитысячного  войска.
Отбытие императора к армии. Аустерлицкая кампания.]

Предвиденная  минута приближалась; война  становилась неизбежною.
Император в  начале августа снова оставил  столицу и отправился в
Булонский лагерь для  обозрения армии, расположенной эшелонами по
прибрежью.

Путешествие  это продолжалось не  более месяца,  и в то  же время
было   отдано    приказание   собраться   на   границах   Австрии
восьмидесятитысячному корпусу войск.

Возвратясь в Париж, Наполеон,  несмотря на приготовления к войне,
которые требовали его полного внимания, занялся также и введением
снова   в   употребление  грегорианского   календаря,  что   было
естественным  следствием  его новой  правительственной системы  и
титула, им  принятого. Республиканское летосчисление становилось,
конечно,  несовместно с  действиями правления  монархического; но
разделение года,  принятое и утвержденное национальным Конвентом,
было  основано  на выводах  науки:  что  ж нужды?  Наука и  опять
потрудится доказать, что необходимо возвратиться к грегорианскому
календарю, и Ла-Плас примет  на себя труд благополучно довести до
конца все  дело. Однако справедливость требует  сказать, что этот
ученый сенатор,  предупреждая волнения, которые  бы мог возбудить
такой  шаг к  восстановлению  дореволюционного порядка  вещей, не
забыл  сослаться в  необходимости введения прежнего  календаря на
повсеместное употребление его во всей Европе. Но в этом отношении
всего замечательнее слова, сказанные оратором правительства Реньо
де Сен-Жан д'Анжели, которому было поручено представить проект на
утверждение  сената: "Нет  сомнения,  - сказал  он, -  что придет
время,  когда   умиротворенная  Европа   возвратится  к  полезным
соображениям,  почувствует  нужду усовершенствовать  общественные
учреждения  и посредством  этих  учреждений сблизить  между собою
народы;  тогда,  конечно,  будет  введена  всеобщая,  совершенная
методика  разделения времен  года. Тогда  вся Европа,  для пользы
политики и торговли, составит  и станет употреблять один и тот же
календарь".

Между тем необъятное честолюбие  Наполеона и его жажда завоеваний
не  могли  не внушить  России  опасений насчет  будущей судьбы  и
равновесия  европейских  держав.  Император всероссийский  тщетно
старался согласить  и воюющие и располагающиеся  к войне стороны.
Новая война  вспыхнула между Францией и  Австрией; Россия приняла
сторону последней.

По этому случаю Наполеон, между прочим, сказал своему сенату:

"...  Я желал  сохранить мир  (?!), но австрийская  армия перешла
Инн,  Мюнхен в  руках  неприятеля, баварский  курфюрст изгнан  из
своих владений...

Мой народ всегда и  при всяком случае доказывал мне свою любовь и
доверенность. Он и теперь соберется под знамена своего императора
и  своих  воинов,  которые  через несколько  дней  перешагнут  за
границы Франции...

Французы,  ваш  император  исполнит  свой долг,  мои  воины,  вы,
конечно, тоже не забудете своих обязанностей".

Ответом  сената было  постановление  о наборе  восьмидесяти тысяч
свежего войска и новом образовании национальной гвардии.

Убедившись   таким   образом  в   содействии  Франции,   Наполеон