истории  архитектурных  стилей  постоянно  меняются   две  тенденции,  то  к
пространству продольного плана, то к пространству центрального плана  (круг,
квадрат, крест,  звезда), или, выражаясь иначе, господствует  то движение  в
пространстве,  то пребывание  в пространстве.  Первая из  этих тенденций  --
восприятие пространства как движения, как некоего пути -- имеет, несомненно,
более  древнее,  более   первоначальное  происхождение.  Наиболее  чистое  и
элементарное  воплощение  этой  тенденции  мы  находим  в египетском  храме,
который  символизирует  как  бы  путь  к святилищу:  сначала  длинная  аллея
сфинксов,  потом  огромный  открытый  двор, окруженный  колоннами,  и  затем
чередование  зал,  то  поперечных,  то продольных,  вплоть до конечной  цели
паломничества -- до  ниши со статуей божества.  С  не меньшей ясностью  идея
движения,   становления   выражена   в   древнехристианской  базилике,  явно
распадающейся на три  главных этапа последовательного  приближения  к  богу:
сначала открытый двор-атрий, предназначенный для непосвященных, затем крытое
пространство для общины и, наконец, отделенное триумфальной аркой, мерцает в
таинственной полумгле пространство для духовенства. Преобладание продольного
плана  характерно  также  для  греческого храма  и для  готического  собора.
Напротив, в римской архитектуре все  усиливается  тенденция  к центрическому
плану  в  сакральной  архитектуре,  к пребыванию в  пространстве, тенденция,
которая потом высшего расцвета достигает, с одной стороны, в византийской  и
мусульманской архитектуре, с другой же стороны, в эпоху Ренессанса. Этот вид
пространства (Пантеон,  первичный  план  собора  св. Петра  в Риме) не имеет
одного  преобладающего направления,  оно  одинаково развертывается  во  всех
направлениях из главного центра, к которому и притягивает зрителя.
     Абсолютный покой и равновесие, воплощенные в идеально  скомбинированном
центрическом плане,  способны  удовлетворить только абстрактную  фантазию  и
только очень возвышенные вкусы. Поэтому увлечение центрическим пространством
в  архитектуре  присуще  главным  образом  классически настроенным эпохам  и
обычно продолжается  очень недолгое время.  Характерно  в этом  смысле,  что
собор св.  Петра, который  по проекту  Браманте  и Микеланджело  должен  был
представлять собой  идеальное воплощение пребывания  в пространстве, в эпоху
барокко  переживает  целый ряд трансформаций и в конце концов превращается в
здание продольного плана. Однако сложная, динамическая фантазия архитекторов
барокко   обычно   не  удовлетворялась   простой   дилеммой   (пребывание  в
пространстве  --  движение  в  пространстве),  но  стремилась  в  композиции
пространства  к  контрасту,   или  борьбе,  или  неуловимому  слиянию  обеих
тенденций.
     Контраст между центрической  и продольной концепцией пространства может
быть  подсказан не  только  историческим, эволюционным  положением  того или
иного стиля,  но  также географическими  причинами, темпераментом народа или
особенностями  вероисповедания. В  общем  можно  сказать,  что южные  народы
больше тяготеют к центрическому пространству, тогда как северная архитектура
оказывает  предпочтение продольному. Так,  например, на  севере  готическому
собору свойствен ярко выраженный продольный план -- три или пять узких нефов
непрерывной  сменой  частых  и  высоких столбов неудержимо  увлекающих  глаз
зрителя  в глубину.  В  итальянских  церквах  готического  стиля  как  будто
использованы те же самые элементы и принципы пространственной композиции, но
благодаря  более  широким нефам, благодаря  более  редкой  расстановке более
низких опор пространство  итальянской готики теряет динамическое устремление
вперед,   спокойно  и  широко  раскрывается  в   стороны  и  из  продольного
пространства превращается в центрическое. С точки зрения того же контраста в
концепции пространства следует вспомнить, как в эпоху барокко видоизменяется
план  церкви  в  зависимости  от  требований  религиозного  культа.  Главным
стержнем  католического богослужения  является  месса,  совершающаяся  возле
алтаря.  Поэтому  в   католических  странах   предпочитают   строить  церкви
продольного плана,  где все  внимание  молящихся  устремлено в одном главном
направлении --  в глубину,  к  алтарю. Напротив, идеальная схема лютеранской
церкви требует пространства  центрического  плана, так  как главное внимание
здесь  концентрируется  на кафедре  и на  том, чтобы произнесенная с кафедры
проповедь была доступна всей общине, была слышна во всех углах церкви.
     До сих пор шла речь  о контрастах в концепции единичного  пространства.
Но здание редко состоит из одной только  пространственной ячейки, особенно в
светской архитектуре. Обычно архитектору приходится иметь дело с комбинацией
целого ряда пространственных  ячеек, иначе говоря,  с группами пространства.
Разумеется,  эти комбинации нескольких пространств могут  быть  продиктованы
самыми   различными   практическими  потребностями,  они  могут  быть  более
элементарными  и  более  сложными,  но,  по   существу,  всякая  группировка
пространства  в  архитектуре  восходит  к  двум  противоположным  принципам,
которые  чередуются  в эволюции  стилей.  Один  из  них  может  быть  назван
принципом "additio"  --  то  есть группировка  пространства последовательным
прикладыванием одной пространственной ячейки к другой, а второй -- принципом
"divisio"  -- то  есть комбинация  пространства  посредством  деления некоей
большой пространственной единицы на ряд составных элементов.
     Уже  на  самой  ранней  ступени  развития архитектуры  можно  наблюдать
контраст  этих  двух  принципов.   Так,  например,  план  дворцов-крепостей,
выстроенных  в   эпоху   так  называемой  микенской  культуры,  обнаруживает
последовательную группировку пространства по принципу "additio". Рассмотрим,
например,  план дворца в Тиринфе. Прежде  чем попасть к жилым  покоям самого
властителя крепости, приходится обойти  кругом почти всей занимаемой дворцом
площади,  За  первыми  воротами  следуют  вторые,  третьи и  четвертые:  они
соединены то  коридорами, то открытыми  дворами, нанизанными друг  на друга,
как звенья  одной длинной  цепи  пространства. И когда посетитель  проникает
сквозь  последние  главные ворота,  то  оказывается, что  дворец  властителя
состоит,  в  сущности,  из  трех  совершенно  самостоятельных,  обособленных
помещений,  расположенных рядом,  каждое  со  своим собственным  двором: так
называемый мегарон (большая мужская  зала с очагом), спальня и жилище женщин
и детей  (радикальный  пример  метода  "additio":  для  каждой  практической
надобности предназначена особая самостоятельная постройка).
     Противоположный  принцип группировки  пространства  присущ  архитектуре
Древней Месопотамии. Характерный пример -- план дворца вавилонского магната.
Нетрудно  заметить,   что  место  постройки  в  целом  имеет   неправильную,
неравномерную форму, тогда  как внутренние стены проведены с  геометрической
точностью. Это значит, что вавилонский архитектор  исходил в своем плане  из
некоего целого пространства,  которое  затем  делил внутренними  линиями  на
группы более  мелких пространственных  ячеек, то есть пользовался  принципом
"davisio". Этот  принцип указывает на более  развитое чутье интерьера, более
богатую  циркуляцию  внутреннего пространства.  Пространственные  ячейки  не
нанизываются  теперь  по одной  оси  и  не  изолированы друг  от  друга,  но
развертываются  во всех  направлениях  и  связаны между  собой  непрерывными
переходами. Но принцип "divisio" на  этой элементарной стадии развития имеет