плодят бедняков?

По-видимому, официальные власти страны по традиции склонны использовать закон,
чтобы перераспределять богатства, а не помогать их создавать. С этой точки
зрения закон является механизмом дележки постоянного объема благосостояния
между различными группами. Государство, не представляющее, что богатство и
ресурсы могут умножаться, что этому должна способствовать соответствующая
система институтов, и что самые простые люди способны создавать богатство,
считает прямое перераспределение единственным приемлемым подходом.

Наши законодатели не видят, что любой перераспределительный механизм влияет на
функционирование производительной системы в целом. При таком подходе не
учитывается, каким образом закон может подействовать на экономические
возможности и решения отдельного человека.

Наши исследования в области законодательства показали, что власти редко
задумываются о положительных или отрицательных последствиях своих решений. Их
внимание сосредоточено в основном на примирении особых интересов, на поощрении
тех, которые считаются правильными, и перераспределении ресурсов в их пользу с
помощью законов. Всякий раз, когда правительство дает привилегии или
освобождает от налогов, снижает цены, предоставляет определенным группам
рабочих постоянную защиту от увольнения или монопольную лицензию на
определенный вид бизнеса, оно тем самым порождает издержки, отнимающие у
других стимулы и возможности. Например, если государство контролирует цены на
хлеб и решает зафиксировать их на уровне, при котором прибыль от хлебопечения
становится меньше, чем в других видах деятельности, то немедленным результатом
становится перераспределение денег от производителей к потребителям, а более
отдаленным -- падение интереса к производству хлеба и переключение на более
доходные виды деятельности.

Перераспределительная традиция создала в Перу общество, почти все жизненные
силы которого организованы в политические и экономические группы, стремящиеся
добиться от правительства перераспределения в пользу своих членов. Такое
соревнование за правовые привилегии привело к широкой политизации перуанцев и
является прямой причиной существования плохих законов, порождающих издержки
как в легальном, так и в теневом секторе хозяйства.

Эта тенденция настолько усилилась, что ради получения незаработанного дохода
(то есть любых государственных платежей, имеющих источником не вклад в
производство, а некую привилегию) особые организации, именуемые нами
"перераспределительные синдикаты", начали создавать не только те, кто
традиционно связан с политической деятельностью -- партии, средства массовой
информации или внелегальные организации, но даже деловые корпорации и семьи.
Изменения в составе и руководстве советов директоров часто связаны с
изменениями в правительстве. Не так уж редки семьи, где отец и сын, братья и
сестры, даже муж и жена формируют связи с различными политическими партиями
или вооруженными силами, чтобы пробиться вверх. Другим симптомом потребности в
формировании перераспределительных синдикатов является изобилие политических
газет и журналов в Лиме. Многие публикации нацелены только на защиту интересов
своих акционеров.

Синдикаты ведут непрерывную борьбу за то, чтобы никакие новые законы не
затронули их интересы а, если возможно, прямо бы им способствовали. В
результате законы нацелены почти исключительно на распределение
незаработанного дохода, и это уже сделало из нас демократию групп давления.
Природная страсть дельцов к конкуренции направлена на установление тесных
связей с верхушкой политических и бюрократических кругов, а не на
соперничество за лучшее удовлетворение запросов потребителей. Владельцы уже
сформировавшихся предприятий борются за сохранение привилегированного
положения, которого они добились в ходе многолетней борьбы, в то время как
новые владельцы, также желающие получите кусочек пирога, бьются, используя
политические связи, за получение отдельных преимуществ. Правовая система, чьей
единственной задачей является перераспределение, плоха и для бедных, и для
богатых, а выгодна лишь тем, кто наилучшим образом организовался для
поддержания тесных связей с власть имущими. И это означает, что на рынке
остаются лишь те виды бизнеса, которые наиболее эффективны политически, но не
экономически.

Политизация перуанского общества означает, что все проблемы решаются по
правилам, установленным правительством, а не в соответствии с требованиями
экономической эффективности, морали, справедливости. Все передано в руки
государства, и общество неизбежно становится бюрократизированным и
централизованным. Политизация, централизация и бюрократизация имеют один
источник: перераспределительное законодательство.

Правовая система меняется вслед за изменениями относительного положения тех,
кто влияет на перемены в правительстве. Вот почему мы часто слышим, что
перуанской системе права недостает единообразия и стабильности, что законы
могут служить предметом сделки, что существует правовая анархия и неважно, что
вы делаете и чего хотите, а важно, какого политика или бюрократа знаете. И нет
ничего удивительного в том, что взяточничество и коррупция являются
характерными результатами правовой системы, в которой конкуренция за
незаработанные доходы стала главной формой законотворчества. Как традиционная
история, так и история внелегальной деятельности в Перу наполнены такими
примерами.

Тем не менее, на каждых выборах избиратели полагают, что если выборы
проводятся честно, то к власти придет кандидат, не поддающийся давлению, а
технократы, которым предстоит проводить в жизнь предложенные победителем
законы, будут представлять группу незапятнанных, незаинтересованных лиц,
готовых добиться -- неким таинственным образом -- наилучших и справедливых
результатов. Все это иллюзия. Не существует устоявшихся методов или теории,
позволяющей политикам решать, что нужнее -- дома для граждан со средним
достатком или скоростные магистрали между столицей и провинциями, уделить ли
больше внимания строительству электростанции или очистных сооружений, дать ли
больше субсидий тем, кто работает и вкладывает средства в районе Пуно или тем,
кто производит для экспорта. Все эти решения фактически предопределены
суждениями о политических ценностях.

И, как мы увидим, ни одно из таких политических суждений не будет одобрено на