1964     579     38,375     (98.51)
  1965     507     23,598     (97.90)
  1966     504     26,030     (98.10)
  1967     407     17,515     (97.63)
  1968     590     19,286     (97.03)
  1969     728     20,950     (96.64)
  1970     625     25,976     (97.65)
  1971     540     27,679     (98.09)
  1972     621     34,127     (98.21)
  1973     609     35,623     (98.32)
  1974     566     39,623     (98.59)
  1975     315     32,552     (99.04)
  1976     391     28,978     (98.67)
  1977     294     20,704     (98.60)
  1978     351     20,096     (98.29)
  1979     435     14,170     (97.02)
  1980     397     15,789     (97.55)
  1981     381     13,700     (97,29)
  1982     191     13,186     (98.57)
  1983     210     13,653     (98.49)
  1984     302     15,230     (98.06)
  1985     420     17,078     (97.60)
        358     26,822     (98.68)


Источник: Institute Libertad y Democrada

Собирая информацию о том, как ныне создаются законы в Перу, мы обнаружили, что
не существует установленных процедур, регламентирующих ход их подготовки и
принятия. По словам одного из респондентов, "процедуры зависят от каждого
министра". Другими словами, они свои в каждом министерстве, и при смене
начальства вводятся новые процедуры. Юрист, опрошенная нами в ходе
исследования, заявила, что "в настоящее время ни один закон не принимается в
общих интересах". Она и другие говорили о чрезвычайно большом влиянии частных
интересов на содержание законов. Наша система законодательства чрезвычайно
восприимчива к влиянию экономических или политических сил и управляется двумя
взаимодополняющими группами: с одной стороны -- высшими чиновниками
министерства, имеющими исключительное право законодательной инициативы,
подготовки и одобрения законодательных предложений; с другой стороны --
министром, заместителями министра и советниками, часто привлекающими
посторонних консультантов -- в основном юристов, близких к деловым кругам.

Опрошенные нами представители исполнительной власти признавались, что, готовя
закон, задевающий интересы перераспределительных синдикатов, они регулярно с
ними консультируются. К ним приходится обращаться просто потому, что
государство испытывает нехватку достаточно квалифицированного персонала. Один
чиновник привел такой пример: "Если министр промышленности планирует
подготовить закон об автомобильной промышленности, он не найдет ни одного
специалиста по данному вопросу в своем министерстве. В итоге, хочет он того
или нет, ему придется принять предложения компаний, отражающие их собственные
интересы."

Юрист, работавший на Революционное правительство вооруженных сил (1968--1980
гг.), а в настоящее время занимающийся частной практикой, сообщил, что
наличествующая государственная бюрократия весьма низкоквалифицированна,
пребывает в состоянии экономического и морального кризиса и весьма
восприимчива к взяткам. По его словам, размер взятки, необходимой для принятия
закона в пользу отдельного лица, не обсуждается на нижних уровнях
администрации, а рассматривается руководством министерства. Взятка приносит
данному лицу желаемую благосклонность и помогает поддерживать диалог.

Юрист из министерства экономики демократического правительства, находившегося
у власти с 1980 по 1985 г., заявил, что законотворчество достигло такого
размаха, "что уже нет времени думать". Это так и есть: к своему удивлению,
исследователи Института обнаружили, что резолюции и декреты, подаваемые на
подпись министру или президенту, не сопровождаются приложением с разъяснением
технической стороны дела или изложением других мнений, а содержат лишь текст
закона. И, как видно из табл. 1, после 1948 г. ежегодно утверждалось не менее
13 тыс. законов.

Наша правовая система не стремится к защите и разграничению прав и
обязанностей, охраняющих собственность каждого и поощряющих его деятельность.
Она охвачена навязчивым стремлением к прямому управлению потоком каждодневных
событий и не заботится о создании институтов, порождающих богатство. То, что
мы имеем, есть результат постоянного соперничества за незаработанный доход и
отражение личных мнений и предпочтений правителей. Здесь и источник плохих
законов, регулирующих легальную и теневую деятельность. Трудно вообразить,
чтобы такая система сделала свои правовые институты доступными для бедняков.

Все это вызывает разочарование, неопределенность, коррупцию и усиливает
социальную напряженность. В перераспределительном государстве разочарование
поселяется в душах людей уже в молодости, когда перуанец начинает понимать,
что к богатству ведет не столько труд, сколько политическая ловкость и
изворотливость. Взрослея, он обнаруживает, что богатеют не те, кто вкладывает
труд и капитал в эффективные предприятия, а те, кто ухитряется получить
какое-то политическое влияние. Самые умудренные жизнью сограждане -- знакомые
с обещаниями и левых, и правых правительств, -- разочарованы, потому, что
знают по собственному опыту: выдвинуться можно только опираясь на
благосклонность государства.

Неопределенность есть постоянный спутник жизни в перераспределительном
государстве. Перуанцы знают, что органы исполнительной власти, выпекающие
около 110 указов и декретов каждый рабочий день, могут без всяких
предварительных консультаций или дебатов в любой момент изменить правила. Наши
законы нестабильны и непредсказуемы, ибо зависят от того, кто выиграл
перераспределительную войну. Отток ресурсов в теневой сектор, утечка
перуанских капиталов и умов за границу свидетельствуют об отрицании ими
системы. Они желают работать, накапливать и вкладывать в странах с более
предсказуемым правовом (т.е. с менее произвольным) перераспределением.
Принимает ли это перераспределение форму открытой экспроприации, как при