имел право выдавать разрешения на создание предприятий, брал за это взятки. Мы
уже цитировали слова Оливера Голдсмита, заявившего в середине XVIII в., что
никто кроме людей испорченных и продажных не пытался исполнять закон.
Назначавшиеся в пригороды мировые судьи, наделенные административными
функциями, не были особо заинтересованы в утверждении законов и правил,
придуманных в городах и неприемлемых за их пределами. В 1601 г. спикер палаты
общин сказал про мировых судей, что это "твари, которые за полдюжины цыплят
готовы позабыть о целой дюжине уголовных законов". Как и ныне в Перу,
тогдашние чиновники и политики искали причины недееспособности законов не в
том, что это были плохие законы, а в ненадлежащем их исполнении. В памфлете
1577 г. говорилось: "Я пришел к выводу, что лучшие законы в этих условиях
трудно придумать, нужно лишь исполнять имеющиеся". Возвращаясь к падению
меркантилистской системы, Джозеф Рейд утверждает, что все институты
меркантилизма были заражены коррупцией, которая разделила население на тех,
кто мог перехитрить систему, и тех, кто не умел этого. Он считает неизбежным,
что система правовых институтов, поощряющая одних людей нарушать закон и
заставляющая других страдать от этого, в конце концов теряет уважение у тех, и
у других. [Ответы Рейда на второй вопросник, предложенный Институтом.
Машинопись, Библиотека Института; Heckscher, Mercantilism, vol. 1, pp. 247,
251.]

Волнения и насилие

В конце концов меркантилистская система вызвала заметное брожение в Европе, и
прежде всего потому, что правовые институты этой системы более не
соответствовали изменившейся и усложнившейся городской действительности.
Негибкость меркантилистских институтов фактически исключала мигрантов из
хозяйственной жизни, и они создали собственный ее вариант, добравшись до
городов. Однако были и другие причины волнений. Перемещения, трудности
адаптации к городской жизни, а также перенаселенность, и болезни, которые
мигранты принесли с собой, усиливали брожение. Колман замечает, что уже в XVI
в. в английском парламенте звучали жалобы на "бесконечных попрошаек" и на
значительное увеличение числа "мошенников, бродяг и воров в городах" [Coleman,
The Economy of England, pp. 18--19].

Недовольство вызывала и чрезмерная жесткость регулирования: чем больше было
правил, тем больше их нарушалось и тем больше принималось новых для наказания
нарушителей. Законы множились, ряды контрабандистов и фальшивомонетчиков
ширились, правительство втянулось в череду жестоких репрессий. "Факт состоял в
том, что это был век насилия, и преследование экономических целей требовало
опоры на силу" [Wilson, Mercantilism, p. 27]. Насилие доходило до схваток на
улицах. Причем различия в идеологии или принадлежность к разным структурам
часто становились оправданием насилия, поскольку люди были лишены надежды, и
лишь немногие -- с помощью далеко не бесспорных средств -- могли пробиться
наверх.

Правительство контролировало все, поэтому все надежды возлагались именно на
него. В результате сложилась типичная для меркантилистской жизни картина:
когда заработки росли быстрее, чем цены на продовольствие, хозяева требовали
ограничить увеличение заработной платы, а когда цены обгоняли рост заработной
платы, работники требовали законов о минимуме заработной платы и потолке цен
на продовольствие. Политическое давление привело к закреплению цен, доходов и
заработной платы, а результатом стал такой упадок промышленного и
сельскохозяйственного производства, что ни минимальные, ни максимальные цены
не могли решить проблему дефицита, нехватки продуктов питания и безработицы.

В ситуации кризиса и брожений самые энергичные и уверенные в себе эмигрировали
или примыкали к революционным движениям. В эпоху меркантилизма многие
итальянцы, испанцы, французы и другие европейцы эмигрировали в другие страны в
поисках лучшего будущего. Во Франции преследования гугенотов и теневиков из
текстильной промышленности вытолкнули за пределы страны многих
предпринимателей и умелых работников -- в основном в Англию и Голландию, где
они добились процветания.

Уже в 1680 г. встречаются упоминания о фатализме, вызванном невозможностью
достичь сколь нибудь заметного процветания: "большая часть мелких
производителей считает, что никогда уже не будут стоить и 10 фунтов... и если
они смогут поддерживать жизнь, работая лишь 3 дня в неделю, они никогда не
станут работать 4 дня" [Coleman, The Economy of England, p. 105].

Государственная благотворительность

Раздраженные наплывом мигрантов в города и продолжением брожения, власти
пытались поддерживать мир раздачей продуктов беднякам, прежде всего -- молока,
зерна и супа. При этом бедняков убеждали вернуться в свои села. Когда .в 1662,
1685 и 1693 гг. английское правительство приняло многочисленные законы по
этому поводу, оно поставило условием получения помощи перемещение к месту
рождения или постоянного жительства. Целью было предотвратить поселение
безработных в городах. Когда система оказалась неработоспособной, а людской
поток по-прежнему переполнял города, в 1834 г. был принят новый Закон о
бедняках, который требовал возврата городской бедноты к месту рождения, где им
и окажут помощь.

Это также не сработало, потому что безработица росла, а бюрократия,
'заведовавшая помощью бедным, погрязла в коррупции и перестала
функционировать. Да и деревенский люд находил все новые способы обосноваться в
городах. Однако система помощи тем, кто оставался в деревне, удерживала на
месте семейных и пожилых, а уходила в города в основном холостая молодежь.
Таким образом, в города хлынул поток молодых, полных сил людей, которые с
успехом могли стать и предпринимателями, и революционерами.

Крушение

В большинстве стран Западной Европы меркантилизм рухнул в конце XIX -- начале
XX в., когда достигли предела противоречия системы, уже неспособной управлять
сложным городским обществом. Развитие меркантилистского хозяйства
остановилось, потому что элита предпринимательства занималась разработкой
законов и правил, которые бы защищали их от конкуренции со стороны новых
методов производства, а тем, кто мог бы производить больше -- мешали
существовавшие законы. Предпосылками крушения стало то, что- легальные формы