Возможно, наиболее серьезный вред, причиненный меркантилистским подходом к
действительности, состоит в том, что он затуманил мозги множеству людей. И
левые, и правые в равной степени лелеяли массовую предубежденность против
бизнеса.

Левый романтизм восхваляет и даже превозносит простолюдинов, конечно, при
условии, что они довольствуются зависимой ролью и не пытаются сорганизоваться.
Народ при этом рассматривается как пассивный объект, нуждающийся в таких же
программах помощи, как инвалиды и безработные. Это как если бы левые ценили
среди рабочих только неудачников. Такой подход мало чем отличается от
патернализма правых, которым также симпатичны простые люди, пока речь идет о
верных слугах, ремесленниках или фольклорном своеобразии простонародья. А тех,
кто открывает собственный бизнес и требует деньги за услуги, устанавливая цены
в соответствии с требованиями рынка, они не одобряют. Тогда с негодованием
говорят, что их цены "непомерны", а предприимчивых работников называют
"ворами" или "мошенниками". И левые, и правые признают право метисов с
высокогорных плато жить среди нас, но лишь до той поры, пока мы нужны им как
организаторы и работодатели.

Конкурентоспособный деловой народ как в легальном, так и в теневом секторах
фактически является новой генерацией. Они отвергли покровительство политиков.
Они, пожалуй, и нелюбезны, и невоспитанны -- вспомните, что говорят о
водителях микроавтобусов и уличных торговцах, -- но обеспечивают более прочную
основу развития, чем скептические бюрократы или искатели привилегий. Эти
предприимчивые люди покинули родные края, порвали с прошлым, не имея никаких
гарантированных перспектив на будущее, они научились выявлять и удовлетворять
нужды других, а их уверенность в собственных силах сильнее страха перед
конкуренцией. Когда они что-то начинают, они знают о риске неудачи. Ежедневно
они сталкиваются с дилеммой: что и как делать? По какой цене покупать и
продавать? Смогут ли они найти постоянных клиентов? За каждым продуктом,
предлагаемым или произведенным, за всей видимостью хаоса или относительной
внелегальностью стоят сложнейшие расчеты и трудные решения.

Способность рисковать и рассчитывать очень важна, ибо означает, что уже
создана широкая база для предпринимательства. В Перу теневой сектор превратил
в предпринимателей большое число людей. Они умеют добиваться успеха,
относительно эффективно используя имеющиеся ресурсы, включая собственный труд.
Это и есть фундамент развития, поскольку богатство есть результат соединения
взаимозаменяемых ресурсов с производительным трудом. Богатство создается
преимущественно личными усилиями каждого. Оно накапливается мало-помалу на
рынке, где обмениваются товары, услуги и идеи и где люди постоянно учатся и
приспосабливаются к нуждам других. Приносит богатство не обладание ресурсами,
а знание того, как их использовать.

Новый деловой класс является весьма ценным ресурсом: это человеческий капитал,
необходимый для экономического взлета. Он помог выжить тем, кто не имел
ничего, и служил аварийным клапаном для сброса социального давления. Он
сообщил мобильность и рыночную приспособляемость волне мигрантов и фактически
делает то, чего государство никогда бы не смогло сделать: вовлекает множество
аутсайдеров в систему денежного обмена. Выгоды, приносимые Перу этими новыми
предпринимателями, намного перевешивают вред, наносимый террористами и
меркантилистами. Подавляющее большинство населения имеет одну общую цель --
преодолеть бедность и добиться процветания.

Перед нами две задачи: освободить энергию теневиков из тисков карательной
правовой системы и передать жизненную силу, настойчивость и упования
нарождающегося делового класса остальному населению. Решение таково:
необходимо изменить правовые институты и снизить издержки достижения
богатства, а также открыть людям доступ к системе, чтобы они могли участвовать
к экономической и социальной деятельности и конкурировать на равных условиях.
Конечная цель -- современная рыночная экономика, которая пока является
единственным известным путем развития, основанного на массовом
предпринимательстве.

Предпринимательские ресурсы страны могут проявиться лишь когда это позволяют
господствующие институты. Достаточно взглянуть на перуанцев, обреченных в
своей стране на бедность и прозябание, но достигающих успеха в других странах,
где их деятельность ограждена соответствующими институтами. Экономическая
система общества определяется тем, как действуют его правовые институты. В
меркантилистской системе только немногие группы имеют доступ к
предпринимательству. Если такой доступ открыт только государственным
чиновникам, перед нами государственный капитализм, коллективистская система. А
если каждый гражданин, невзирая на его происхождение, цвет кожи, пол, род
занятий или политическую ориентацию, имеет реальный доступ к хозяйственной
деятельности, тогда перед нами истинно демократическая экономика -- рыночная
экономика.

Крайне важно, на какое место в обществе мы поставим деловую инициативу. Если
она будет доступна всем перуанцам, мы сможем раскупорить огромные
предпринимательские ресурсы. Чем больше людей смогут участвовать в
хозяйственной деятельности и находить существующие возможности, тем больше
потенциал развития. Сила рыночной экономики в том, что она опирается на
изобретательность народа и его способность трудиться, а не на ограниченные
возможности произвольно избранной элиты. Нужно лишь перейти от системы, в
которой люди подчинены целям государства, к системе, в которой государство
поставлено на службу людям и обществу.

План перемен

Мы увидели, что для ненасильственного отхода от меркантилизма нужно приблизить
правовую систему к действительности. Данная книга показывает, что существующая
система законотворчества была неспособна идти в ногу с событиями, и это
породило дискриминацию против простонародья и неуважение к законам.

Нахождение путей мирного отхода от меркантилизма, следовательно, означает
перестройку наших примитивных правовых институтов таким -образом, чтобы в
рамках постоянно усложняющегося и все более разнообразного общества стали
возможны мирные взаимозависимость и развитие. Со времен испанского завоевания
не было столь мощных и далеко идущих изменений, как те, что происходят сейчас
в Перу. Мы уже не состоим из самодостаточных общин, а постепенно становимся