одновременно открыто поощрил частное строительство рынков прямо в центре Лимы.
Политика левых в муниципалитете была скорее меркантилистской, чем
социалистической, и мало чем отличалась от того, что сделали бы в той же
ситуации правые.

Традиционно левые и правые защищают также протекционистский и разрешительный
порядок, и никто из них не заботился о мерах по интеграции новичков и
облегчению им доступа к рыночной конкуренции. Вместо того чтобы подумать, как
дать народу возможность управлять рыночными силами и заставить их служить
социальным интересам страны, они пытаются заменить эти силы системой
правления, предшествовавшей Промышленной революции в Европе.

Занимаясь проблемами теневиков, левые и правые уделяли мало внимания
реформированию системы права, приспособлению его к новым реальностям
производства. Никто даже не задумывался над тем, что большинство бедных
перуанцев находятся на шаг впереди этих революционеров и уже изменяют
устройство страны. Никто не давал себе отчет в том, что единственная задача
правительства -- руководить переменами, придавая им надлежащее
институциональное оформление, чтобы они сохраняли управляемость и полезность.
В итоге избиратели Перу оказались перед ужасной дилеммой: им предлагают
голосовать за постоянно крепнущее государство либо правого толка,
патронирующее различные частные группы, либо левого толка, решительно
нацеленное на государственный капитализм, который может оказаться еще более
давящим, чем меркантилистская система.

Ясно и то, что для многих владельцев легального бизнеса, ошеломленных
издержками на законопослушание, естественнее сотрудничать с
интервенционистским правительством, с которым можно прийти к соглашению, чем
защищать безличную рыночную экономику, где нет способных защитить их
всемогущих правителей. Для них идеал частного сектора -- это капитализм без
конкуренции, соединение государственной опеки и частного управления --
меркантилизм.

При всем этом, риторика наших традиционных левых и правых весьма напоминает
речи их зарубежных сторонников. За рубежом возникла иллюзия, будто Перу, как и
западным демократиям, свойственна плюралистическая политика, что правое крыло
желает укрепить частное предпринимательство и защитить общественную свободу, а
левое стремится помочь бедным и устранить социальную несправедливость.

Они ошибаются. Традиционные правые не являются носителями принципов, лежавших
в основе промышленной революции, а их социальная философия не совместима с
либерализмом (как его понимали в Европе XIX века). В Перу экономический
либерализм служил ширмой для консервативной меркантилистской политики, а не
орудием разрушения меркантилизма, как это было в Европе. Наши правительства,
когда им было нужно выглядеть привлекательно перед Западом, назначали "чистых"
либералов на стратегические посты, и те применяли свои теории на
макроэкономическом уровне, но не меняли правовых институтов, служащих
внутренней дискриминации. И даже этих людей убирали из правительства, когда
меркантилистский истеблишмент оказывался уж очень недоволен.

Перуанские либералы и консерваторы сходились в том, что дискриминационное
государственное вмешательство необходимо вследствие "культурной отсталости"
Перу. Эти либералы используют современнейший жаргон макротеории и ссылаются на
труды ортодоксальных либеральных экономистов, но когда дело доходит до
внутренних социальных и экономических проблем, они делают выбор в пользу
запретительных правовых механизмов, весьма далеких от либерализма. Результатом
стал своего рода внутренний правовой апартеид, когда деятельность небольшой
части населения вполне легальна, а все остальные действуют отчасти вне закона.
Вот почему в дополнение к законам о городском строительстве было принято
положение о внелегальных поселениях, система правовых норм для легального
транспорта была дополнена исключительными правилами для микроавтобусов, а
рядом с традиционным торговым правом возникли указы, направленные на уличных
торговцев. Традиционные правые никогда не задумывались над созданием законов,
одинаковых для всех. Полагая, что меркантилизм содержит все нужное для
передового либерального общества, и теперь требуются лишь иностранный капитал
и, возможно, более высокая культурная и расовая основа, либералы тратили
большую часть своих усилий на защиту правящего класса, его культуры и
традиций. Они никогда не стремились к проведению реформ и созданию институтов,
необходимых для развития современной экономики, адресованных всем слоям
населения.

Нечто подобное происходит с крайне левыми, поскольку, хотя они и завоевали
симпатии бедных, их экономические проекты безошибочно направлены на
государственный капитализм и не принимают в расчет потенциал, инициативу и
энергию народа. В этом они вполне реакционны. Мы убеждены, что такой подход в
конечном итоге устранит возможность прихода к власти левого правительства
демократическим, ненасильственным путем.

Итак, перед нами удивительный парадокс: большинство традиционных левых и
правых верят, что у нас Перу существует либеральный статус-кво. Исходя из
этого предположения меркантилистские предприниматели обращаются к западным
правительствам и своим союзникам в иностранном частном секторе за помощью в
сохранении системы, которая якобы подобна той, что существует на Западе.
Левые, со своей стороны, просят у своих идеологических союзников за рубежом
помощи в ликвидации либеральной системы, которая, по их мнению, потерпела
неудачу, а потому неработоспособна. И те, и другие ошибаются: Перу не является
либеральным обществом. Это меркантилистское общество.

Таким образом, когда консерваторы и левые в США занимают позиции в перуанском
конфликте, и первые поддерживают правых, а вторые -- левых, они не отдают себе
отчета, что на самом деле поддерживают всего лишь меркантилизм в одном из его
многочисленных обличий. Обе стороны проигрывают, ибо отдают экстремистам
монопольный контроль над переменами. Поддерживающие традиционных правых
проигрывают больше, поскольку становятся защитниками статус-кво, связываемого
с беззаконием и нищетой. Неолиберализм, именуемый в США "неоконсерватизмом",
даже не представлен в местном политическом спектре и почти не оказывает
влияния на перуанскую интеллигенцию.

Надежды на человеческий капитал