массовом сознании в кризисной ситуации дискомфортное состояние,
стимулировать удар косой инвер сии. В связи с этим отношение П. э. и почвы
немыслимо без идеологии, которая пытается истолковать государственность в
представлениях массового сознания (например, царь - это патриархальный
батюшка), Это заставляет П. э. жить двойной жизнью, говорить на
эзотерическом и экзотерическом языке, Культурный облик П. э. в условиях
второго глобального модифицирированного инверсионного цикла оказывается под
влиянием двух в известном смысле противоположных факторов. С одной стороны,
П. э.
  развивается под воздействием массового сознания, являющегося носителем
традиционалистского менталитета при возрастании влияния умеренного
утилитаризма. С другой стороны, П. э. движет жизненная потребность в
культивировании культуры, обеспечивающей государственность и модернизацию,
что неизбежно толкает ее к либеральным ценностям, к высшей культуре,
которая постоянно перерабатывается, превращается в средство решения проблем
расколотого общества. Соотношение между этими элементами постоянно
изменялось. В первом поколении П. э. господствовали представления о победе
рабочего класса, наследника мировой культуры и техники, носителя
народовластия. Здесь скрывалось стремление использовать западную буржуазную
культуру (впрочем, при одновременном избиении ее носителей). Однако
поднявшаяся по капиллярам власти та часть почвенных сил, которая оказалась
способной к организационной работе, несла в себе архаику, феодальные
ценности, ограниченные, однако, сохранением ценностей государственности.
Это привело к созданию высшего руководства в культурном отношении близкого
к субкультуре архаичного локального мира, но не тождественного ей. На
седьмом этапе (перестройка) господствующее влияние приобрела либеральная
культура.
  При этом остро встает проблема синтеза ее ценностей с ценностями
  массового сознания. Важнейшей проблемой, составляющей элемент решения П.
  э. медиационной задачи, является постоянная
интерпретация туманного содержания массового сознания, прежде всего
направленности массовых инверсий, прогноз развития нравственных идеалов.
Ошибки в этой области могут обернуться катастрофой.
  
  ПРАЗДНИК - особого типа инверсия, характеризуемая элементами условности,
относительной подконтрольности. П. выступает как двойник дуальной
оппозиции, например, праздничная инверсия царя и раба является двойником
дуальной оппозиции верха и низа в обществе. П. - модель культуры в самой
культуре, которая позволяет моделировать возможные варианты преодоления
социальной дуальной оппозиции, служит тренажом, предостережением,
хранителем вариантов и т. д. П. позволяет постоянно проигрывать механизмы
культуры, одновременно углубляя некоторое критическое к ней отношение,
способность соблюдать границы своих действий. П. приобщает человека к
дуальной природе мира культуры, к оборотнической, инверсионной логике.
Одновременно П. оказывает тормозящее влияние на реальную инверсию, обнажая
разрушительный характер масштабной социальной инверсии (нарушение запретов,
оргии и т. д.). П., следовательно, не только приобщает человека к инверсии,
но и к ее последствиям, к пресыщенности, утомлению, к ее негативной оценке.
  П. помогает прикоснуться к обратной стороне бытия, поддерживает в
человеке способность видеть границы культуры. Однако синкретическое
сознание не всегда достаточно последовательно отличает П. от основной
дуальной оппозиции. Поэтому П. может превратиться в побоище, скоморошество,
в разбой и т. д. П. может превратиться в массовое социальное действие
(революция - праздник угнетенных). Во многих случаях трудно даже чисто
теоретически расчленить эти уровни дуальной оппозиции, например, когда речь
идет о погроме, бунте. Недаром бунт может угаснуть сам собой, баррикады
опустеть, П. - окончиться (Прости, батюшка, бес попутал). Некоторая
неопределенность границы праздничной инверсии и массовой социальной
инверсии имеет место всегда. Это видно и в условиях массового алкоголизма и
наркомании, когда эти типы вызываемого на физиологическом уровне
праздничного состояния выходят за социально приемлемые в данном обществе
границы и превращаются в шабаш, усиливающий дезорганизацию, рост
дискомфортного состояния.
  
  ПРЕЗУМПЦИЯ ОБЪЯСНЕНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ - требует ставить в центр
объяснения поиск конкретного субъекта, воспроизводящего рассматриваемое
явление. Объяснение социальных процессов должно осуществляться через
осмысление культурного богатства, освоенного изучаемым субъектом, его
системы ценностей, воспроизводственных возможностей. Оно должно включать
понимание, которое реализуется как преодоление дуальной оппозиции:
рефлексия понимания субъекта исследования - понимание субъекта
воспроизводства рассматриваемого явления; а также дуальной оппозиции:
понимание субкультуры соответствующего субъекта воспроизводства - понимание
культуры соответствующего общества в целом.
  Иначе говоря, в первом случае речь идет о диалоге исследователя с
исследуемым субъектом, а во втором - о диалоге между изучением общества в
целом и непосредственным субъектом изучаемого явления.
  Из П. о. с. я. вытекает, что вопрос типа: "почему наши дети плохие?" -
бессмыслен, так как в нем не только скрыто утопическое допущение, что дети
от рождения должны соответствовать некоторому нашему умозрительному опыту,
но и исключен вопрос о том, кто субъект воспитания и почему он должно
придерживаться именно этого идеала. Правомерен иной вопрос: "Почему мы не в
состоянии воплотить наш идеал в наших детях?" или еще глубже: "Каков должен
быть идеал?".
  П. о. с. я. должна включать выявление сложившихся потребностей, ценностей
субъекта, воспроизводящего соответствующее явление. Должна быть исключена
экстраполяция на рассматриваемого субъекта ценностей субъекта исследований.
Например, при анализе краха нэпа часто объясняют действия людей того
периода, Подставляя им наше сознание, обогащенное опытом последующей
истории, что приводит к результатам, не имеющим научной ценности.
Объяснение, однако, не сводится к пониманию, так как сами потребности,
ценности субъекта автоматически не приводят к адекватному им результату. Он
формируется через преодоление противоречий между субъективными
потребностями и предметными возможностями, через рефлексию. Сведение
объяснения к предметным законом исторического процесса приводит к
фетишизации объективности, тогда как его сведение к потребностям приводит к
фетишизации свободы воли субъекта, к фетишизации конструктивных решений,
фетишизму элитарности.
  П. о. с. я. требует постоянного преодоления фетишизма, например отказа от
  превращения обмана, заговоров и т. д. в объяснительный принцип историй.