знания о восточных боевых искусствах, да и о восточной культуре вообще по
нелепым брошюрам и кинобоевикам.
   Восточная реальность чисто бывает более неожиданной и мистичной, чем
все наши выдумки о ней.

   Мы начнем наше повествование с одной истории о самой, пожалуй,
удивительной фигуре китайского ушу- Сунь Лутаче. Нам известна его
биография, до сегодняшнего дня дошли трактаты этого человека -
талантливейшего бойца, философа, каллиграфа. Но народная молва дополнила
его образ новьш светом - светом высшей мудрости и мистического посвящения.
Эту историю автор услышал в одной из деревень в провинции Шаньси. Не
берусь утверждать ее реальность, и все же она наилучшим образом
иллюстрирует все те хитросплетения учения ушу, о которых еще пойдет речь.


                            "КУЛАЧНОЕ ИСКУССТВО
                               ЗА ПРЕДЕЛАМИ
                           КУЛАЧНОГО ИСКУССТВА"


   "Он нарушил традиции школы! Он стал странствующим мастером, не
дождавшись положенного срока! - возгласы сыпались со всех сторон. - Он
должен быть наказан!" Старшие ученики школы были возбуждены сильнее
обычного, они грозно потрясали пиками и изогнутыми мечами с рукоятями,
отполированными до блеска за долгие годы ежедневных тренировок. Невзрачный
старик, сидевший в центре разгоряченных бойцов, совсем тихо спросил:

   "Кто пойдет к нему?"

   Казалось, его никто не услышал в этом шуме, но внезапно наступила
тишина - особо пронзительная после громких споров. Она была какой-то
странно острой, ведь сейчас каждый оценивал, сумеет ли он справиться с
Сунь Лутаном - пожалуй, самым достойным из всех них называться преемником
истинных традиций ушу.
   Спокойный, неизменно вежливый, державшийся с каким-то особым
достоинством Сунь Лутан всегда внушал уважение окружающим. Каждый из
десятка его бывших собратьев чувствовал, что этому человеку открыто
"утонченное", "чудесное" в боевых искусствах, он не просто самый лучший из
них, он вообще стоит вне обычного мирского мастерства.
   Сунь несет "Небесное искусство". Но он нарушил канон школы, отправился
в странствия по Китаю раньше срока. А может быть, им только кажется, что
канон нарушен, может быть, это в них говорит зависть к талантам и
добродетелям другого? Но обратной дороги нет - честь не позволяет уже
отказаться от своих слов.

   Старик-учитель сидит, не поднимая глаз, но все равно каждому ясно, что
он видит не просто их смущенные лица - он смотрит им в сердца. А эти
сердца оказались вдруг слабы перед реальностью. Мастерство Сунь Лутана "не
от мира сего", оно запредельно, здесь не достаточно быстро наносить удар,
ловко уворачиваться, хитроумным образом бить мечом в падении или кидать
камушек, попадая с десятка метров в глаз сопернику. Здесь нужно что-то
другое, то, что извечно ускальзывает в поисках мастерства, то, о чем
невозможно рассказать и даже признаться самому себе...

   Мечи опустились, мышцы бойцов расслабились. Решиться отправиться
вдогонку за Сунь Луганом в одиночку - кто гарантирует, что они найдут его,
а найдя, сумеют сладить с ним: всем известна быстрота его удара мечом, а
одним пальцем он может проделать углубление в камне. Бойцы расступились,
нс решаясь ни вызваться в преследователи, ни отказаться. Учитель поднял
глаза и насмешливо взглянул на лучших учеников.

   И тут под воздействием этого насмешливого и удивительно могучего
взгляда раздался резкий голос: "Я пойду!" Это был горячий и порывистый Би
Хун, прозванный гибкой Кошкой. Невысокий, удивительно подвижный, он без
труда мог подскочить к противнику с расстояния двух метров с такой
скоростью, что тот даже не успевал поднять руки для защиты. Би Хун всегда
наносил удар в запретные точки, причем прекрасно знал, от какого удара
человек просто почувствует сильную боль, от какого не сможет двигаться в
течение нескольких часов, а от какого - встретится со своими предками в
Небесном саду. Видя, что учитель продолжает молчать, пристально глядя на
него, Би Хун решил, что должен сказать, что-то серьезное, значимое, ведь
он идет отстаивать честь школы:
   "Учитель, ему никогда не ускользнуть от руки того, кто никогда не знал
поражений и кто сражается за честь своей семьи".

   Братья одобрительно загудели. Лишь один человек покачал недоверчиво
головой и усмехнулся. Порывистый Би Хун вспыхнул от обиды, но он знал, что
эту дерзкую улыбку позволил себе человек, которого народная молва не
напрасно прозвала Великим Воином.
   Настоящее его имя было Ван Фан. Ему не было равных в поединках. Более
десяти лет Ван Фан провел в даосских скитах, получил высшие посвящения,
знал даосские мистерии. В сущности, он никогда не вступал в поединок, он
перерос эти многочисленные приемы и комбинации, которыми столь упорно
занимались все. "Учитель, мы пойдем вместе, - тихо произнес Великий Воин,
- я знаю метод".

   Мастер кивнул. Он видел вперед. Он знал исход поединка, но он знал и
канон традиции - не ему дано нарушить его.

   ...Сунь шел не оборачиваясь. Его меч, как обычно, висел за спиной,
наполовину скрытый старой котомкой, - странная, прямая и длинная фигура в
этой непривычной тиши леса. Ван Фан и Би Хун шли за ним на расстоянии
каких-то ста метров, даже не стараясь скрываться за деревьями.
   Да и что скрываться - Сунь прекрасно знал, кто за ним идет, и,- похоже,
специально подставлял под удар такую, казалось бы, беззащитную спину. Но
Ван понимал, что беззащитность - такая же иллюзия, как возможность убить
Суня исподтишка. Поединок должен произойти как-то иначе, но как...
   Это вряд ли сказал бы Великий Воин, да, наверное, и сам Сунь. Так и
шагали три посвященных след в след, не сближаясь, но и не отдаляясь друг
от друга.