Теперь нам нетрудно понять, почему, как учили китайские мастера ушу,
"истинный удар исходит от сердца". Так приходит воистину целостное
движение, когда движется не столько рука или нога, когда в удар не столько
вкладывается все тело и даже не "сила духа", но в нем присутствует
Небесная мощь.
   Древний трактат раскрывает секрет такого истинного приема: "Сначала
движение рождается в сердце, затем проявляется в теле. Живот не напряжен,
и ци входит в кости, дух умиротворяется, а организм обретает покой.
ЕжЬмгновенно сохраняй это состояние в своей душе. Помни: если что-то
начало двигаться, то нет того, что бы не пришло в движение. Если что-то
обрело покой, то нет того, что бы не успокоилось". Обратим внимание, что
перед нами не просто чисто движенческий принцип, но прежде всего сочетание
двух начал - инь и ян. Движение - функция ян, покой - функция инь.
   Следуя неоконфуцианской теории, на основе которой возникли такие
известные стили, как тайцзицюань и синъицюань, когда инь и ян движутся,
они разделяются, когда приходят в покой, вновь соединяются и обретают
изначальную нерасчлененность, фактически попадают в состояние Великого
предела.

   Таким образом, за внешним движением в ушу стоит вселенская
трансформация, космическая жизнь, данная в бесчисленных переливах и
изменениях. Человек не просто выполняет приемы - он переживает эту жизнь
Космоса. Например, когда он поднимает руки (первое движение во многих
комплексах ушу), это становится равносильно разделению инь и ян, когда
руки опускаются, он возвращается к Великому пределу.

   Здесь нет или, во всяком случае, не должно быть элемента имитации или
"игры в Великий предел". Например, в стиле синъицюань основная позиция
называется "саньтиши" - "позиция трех начал", т.е. Неба, Земли и Человека.
Принимая ее, человек как бы объемлет собой эту вселенскую триаду, сводя ее
воедино, приводя все вещи к единому знаменателю.

   Китайская традиция всегда осмысляла мир в форме природно-телесного
единства. Не только человек был "маленькой вселенной", но и Вселенная сама
представлялась именно в телесных терминах. В той же позиции саньтиши
каждой части тела соответствует свое космическое начало: ноги - земле,
живот - человеку, голова - небу.
   Существовало и более мелкое деление, например, стопа соответствовала
земле, коленный сустав - человеку, а бедро - небу. Подобным же образом
осмыслялись и все другие части тела. Благодаря этому сам человек
оказывался бесконечным сочетанием образов космического триединства, а
следовательно, приобретал мощь и одновременно пустотную неуязвимость Дао.

   Многие понятия из китайской натурфилософии находили свое конкретное
отражение в ушу. Например, считалось, что Великий предел рождает пять
первостихий, которые формировали собой мир, - металл, огонь, вода, дерево,
земля. В сущности, в "чистом виде" они не существовали, но вечно
находились во взаимопереходе, взаимодополнении (например, вода порождала
дерево), и во взаимоотрицании (огонь отрицал металл). По такому же
принципу строилась структура одного из самых сложных стилей ушу
синъицюань. В нем существовало пять базовых приемов, по сути дела,
принципов, называвшихся по именам пяти первостихий. Но это были не просто
случайные названия. В частности, рубящий удар ребром ладони соответствовал
стихии "металл" и соотносился с образом металлического топора, срубающего
дерево. Одновременно "металлу" сооответствовал внутренний орган - легкие и
его "внешний представитель" - нос. При таком ударе следовало
"стимулировать ци легких", а также сконцентрироваться на прохождении ци
внутри организма человека по особым меридианам. Таким образом, лишь один
удар мог "запустить" в человеке сложнейший комплекс небесно-человеческих
соответствий, вводя его в единый ритм с Космосом.

   Таким же образом строилась тренировка и в стиле багуачжан, где каждому
базовому движению соответствовала одна из 64 магических схем, состоящих из
сочетания шести целых и прерывистых линий - гексаграмм. Гексаграмма
символизировала или душевное состояние человека, или природную стихию,
например, тайфун, дождь. Каждой части тела человека также соответствует
своя схема, и, выполняя движения, боец порождал в себе взаимопереход
гексаграмм - фактически небесных звуков.
   При этом весь комплекс выполнялся по кругу (точнее, по нескольким
взаимопереходящим кругам), что символизировало целостность и бесконечность
Небесного круга.


                            УШУ - ИСКУССТВО ДАО


   Все стили, все переливы "смыслов" боевого искусства единятся в лоне
"срединного Дао", ушу "охлопывается" до своей внутренней формы, поэтому
мастер Чэ Ижун говорит о переходе во время тренировок ушу от
"всераскинутости к простоте и неприукрашенности".
   Ушу превращается в чисто внутреннее искусство, тип переживания Дао, оно
становится дорогой к слиянию человека с Дао. Лишь на первых этапах ушу
может представляться искусством боя или методом оздоровления. Высший же
этап - просветление сознания, достижение высшего мастерства, называемого
гунфу.

   Мастер Сунь Лутан объяснял: "Практика кулачного искусства не заключена
в каких-то формах, но лишь в целостности и полноте одухотворенного ци.
   Когда одухотворенное ци целостно, то и формы становятся завершенными, к
тому же обретаешь подвижность и устраняешь закупорки ци". Значит,
внутренняя циркуляция ци определяет правильность и завершенность всякого
внешнего движения как в ушу, так и вообще в жизни человека. Человек
становится "завершенным" (по-китайски это могло звучать как "округлым"),
"внеущербным", "целостным" как внешне, так и внутренне. В момент занятий
ушу он переживает полноту собственной природы. Но его природа - это
проявление Дао, и, таким образом, ощущение собственной целостности вело к
обретению некоего высшего типа искусства, высшего всеохватного умения.
Такой тип "Небесного искусства" назывался в ушу "гунфу".

   Чтобы понять метафизическую перспективу ушу, достаточно уяснить лишь