открытость миру. Именно это состояние называют "истинным смыслом боевых
искусств", его и описывает древний стих из канонов ушу:

   Нет ни формы, ни образа
   Все тело пронизано пустотой.
   Забудь о вещах и прибывай в естественности
   Словно пустой сосуд, подвешенный в гора.
   Рык тигров, крики обезьян.
   Чистые источники, незамутненные воды.
   Бурленье рек, рев океанов.
   Своими природными свойствами
   Вскармливай свою жизненность.

   Ушу постоянно раскрывает перед нами нечто более глубокое, нежели ловкие
способы боя. В этой целостности, наверное, сегодня и состоит высшая
ценность ушу, являющегося не только продуктом китайской культуры, но
несущего в себе общечеловеческие духовные ценности.

(с) Знак вопроса N 1/95



   МАСЛОВ АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
   ВОЛЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВОЛИ?

 кандидат исторических наук, востоковед. Президент Генеральной Ассоциации
традиционных боевых искусств Цзинъу, Вице-президент Международной
Федерации Шаолиньского ушу. автор нескольких книг о духовных традициях
Востока.




   Существует кулачное искусство вне кулачного искусства. Существует воля
вне воли. В промежутке между волей и не-волей и коренится истина.

   Мастер Сунь Лутан (1861-1932)


   Парадоксальный факт - многие европейские путешественники в XIX - начале
XX веков, объездив Поднебесную империю вдоль и поперек, не замечали того,
чем занималось больше половины населения Китая. Вне поля их зрения
оставались китайские боевые искусства ушу, которые практиковали все - от
благородных аристократов до последнего простолюдина. Причину такой
"слепоты" объяснить несложно - разве могли они предположить, что восточные
боевые искусства, которые испокон веков считались на Западе методами боя
или, в крайнем случае, рассматривались как спорт, на самом деле были одним
из видов глубочайшей духовной культуры. Более того, их практика может
вести человека к просветлению, подобно буддийской медитации или даосскому
подвижничеству!

   Сегодня положение заметно изменилось.
   Восточные боевые искусства несколько десятилетий назад прочно завоевали
улш многих поклонников на Западе. Кто-то с удовольствием смотрит боевики
"кунфу", кто-то проводит долгие часы в спортивном зале, кто-то искренне
пытается разобраться в хитросплетениях философских построений.
Соревнования по ушу, каратэ, таэквондо собирают тысячи зрителей, а
прилавки книжных магазинов заполнены пособиями по единоборствам.

   Кажется, перед намияркий пример взиимообмена культур, духовного
контакта между Востоком и Западом. Но исследование занятий боевыми
искусствами за пределами стран Востока показывает иное; зачастую
собственные выдумки, фантазии, побасенки, нелепые переводы мы несколько
наивно и искренне принимаем за китайскую реальность. Диалога не
состоялось: мы с завидным упорством слушаем самих себя.

   Мало кто из европейцев способен объяснить знаменитую фразу Сунь Путана,
вынесенную в эпиграф этой книги. Возможно ли "кулачное искусство вне
кулачного искусства", фактически - бой без боя? О какой "не-воле"
   идет речь? Заметим, что Сунь Лутан был посвящен е мистическую традицию
сразу трех внутренних стилей - тайнзицюань ("Кулак Высшего предела"),
синъицюань ("Кулак формы и воли"), багуачжан ("Ладонь восьми триграмм"),
знал те вещи, которые считаются "непередаваемыми вовне", и его изречениям
можно довериться. Сложнее понять их.
   Смысл этой фразы великого мастера невозможно объяснить в двух словах,
но в ней - суть истинной традиции ушу.

   Величайшая загадка ушу заключается в том, что мало кто посвящен во
внутреннюю традицию единоборства. Ведь приемы, комплексы, забавные
рассказы о "людях необычайных"
   и даже большинство трактатов по уиу - не более чем общедоступная,
внешняя традиция.
   Современные книжки, общая тенденция к перерастанию боевых искусств в
состязательные виды спорта - знак постепенной, но неостановимой утраты
этой внутренней традиции.

   Не будем себя обманывать: все о "внутреннем теле" ушу никто
порасскажет, более того, это то, что, следуя китайской духовной традиции,
должно вечно оставаться невысказанным и невыразимым ни словами, ни
жестами, ни знаками. Мы лишь можем подойти к границе, за которой
начинается собственно пространство ушу - пространство бесконечно духовное,
мистичное, никоим образом не сопоставимое с нашими измерениями и
понятиями. Это неудивительно - Китай никогда не разделял собственно
практику и духовное подвижничество, например, можно было обрести
просветление, занимаясь работами в саду. Ведь речь идет не о том, что
делать, но кто делает, с каким настроем. Ушу в конечном счете перерастало
в состояние души, а не в набор технических навыков.

   Поэтому многое из того, о чем мы расскажем здесь, покажется непонятным
и удивительным для нас - носителей западной традиции, формировавших свои