Канцелярщина  медленно,   губительно  затопляет  военную   организацию;
присутствие  женщин перегружает  наш корабль.  Я  обратил  на  это  внимание
Бермонта.
     -- Дорогой, не могу отказать хорошенькой женщине, когда она просится на
службу, -- таков его ответ.
     Если на этих рельсах  покатимся  дальше -- верный проигрыш.  ...Вечером
произошел скандал в кафе "Elite". Пьяные офицеры, раздвинув столы в огромном
зале, сбились в кучу и громогласно запели: "Боже, царя храни..."
     Какой-то подвыпивший штатский запротестовал; среди офицерства крикнули:
"Большевик, агент..."
     Началась свалка. Штатского куда-то убрали. В эту минуту  в кафе вошел с
адъютантом полковник Потоцкий.  Резким,  категорическим  тоном  приказал  не
бесчинствовать, на что офицеры ответили покорностью.
     Сегодняшний  приказ по бригаде гласил: "...Озорство  это губительно; то
дело, для  которого  мы  сюда пришли  --  рухнет  с позором,  если  все наши
привычки и капризы мы будем  выносить на улицы  и в рестораны. Сдержанность,
самообуздание -- вот главное условие нашей работы;  внимательное отношение к
обывателю повлечет за собой доверие с его стороны к нашим целям и задачам, а
устранение всяких общественных  безобразий, вроде сегодняшнего,  есть  залог
нашего морального  успеха.  Впредь все воинские чины  вверенной мне бригады,
замеченные  мною в нетрезвом  состоянии,  будут  мною передаваться  военному
суду". (Приказ No 143, 12 июля.) Подействует ли это -- увидим.
     17 июля.
     Контрразведка работает успешно. По рассказу Линицкого (я не был за  эти
дни  у  барона  Фрайтага), ею изловлен  один  из  организаторов  Мюнхенского
восстания 16, русский коммунист Славутинский. Потом  еще какой-то
красноармеец Рождественский (из Вологды). Оба они в тюрьме -- ждут суда.
     -- Безусловно, эта сволочь будет расстреляна, --  утвердительно  сказал
Линицкий. Я спросил:
     -- А обвинения не ошибочны?
     Линицкий зловеще усмехнулся:
     --  Мы  с Селевиным  сделаем  так,  что  не  будут  ошибочны.  Что  ему
возразить?
     Бермонт  переехал на другую квартиру --  это большой, просторный дом на
Почтовой  улице.  У дверей,  как и  на Константиновской  улице, торжественно
побрякивают  ружьями  часовые,  а...  напротив, через  улицу,  под  угрюмыми
колоннами большущего  дома бродит  юркий господин в  штатском, пугливо-зорко
вглядываясь в окна квартиры Бермонта. Это -- человек из охранки.
     Кстати,  приехавший с нами чиновник Корчинский тоже поступил в охранку.
(полностью она называется -- Личная охрана командующего). Корчинский живет в
моей комнате; целыми днями почти не бывает дома. Возвращается поздно и почти
всегда угрюмо-сосредоточен, занят какими-то мыслями. Небритый вид делает его
похожим на городского хулигана.
     22 июля.
     Позавчерашним  приказом  (No  151,  20  июля)  бригада  переименована в
дивизию,  а сегодня  Линицкий  сообщил, что  дивизия скоро  переименуется  в
корпус.  Что-то  быстро;  соответствует  ли  состав  войск   наименованию...
дивизия, корпус, а там -- как  знать? --  и армия...  Проверю статистические
данные.
     Штабс-капитан Марков утверждает, что общая численность войск  равняется
12  000 человек  (разумеется, с немецкими ротами "Железной дивизии", которая
разместилась  в  ближайших  к   Митаве  мызах  и  деревнях).  Если  так,  то
переименоваться в корпус  можно  при  теперешних условиях.  В  конце концов,
"именование" играет ли роль?
     23 июля.
     Газета  "Призыв" (издается в  Берлине полковником Винбергом) до сих пор
печатает ряд  острых статей по  поводу покушения на Бермонта.  Она --  резко
реакционная,  проповедует "жидоизбиение"  и целый  ряд кровавых  мер  против
коммунистов и большевиков.
     О  Бермонте  заговорили;  немецкие  газеты  отмечают  его  удивительную
организаторскую способность и психологическую власть над солдатами,  которые
"слепо верят ему, как честному, смелому вождю". Бермонт сияет.
     В  осведомительном политическом  отделе с утра до  вечера пишут сводки,
подбирают  вырезки из  многочисленных газет, комбинируют  сведения о Красной
армии и политических  тенденциях в ее рядах. Все это аккуратно приносится на
квартиру Бермонта каждое утро. Читает  он  главным образом то, что  касается
его  лично.   Иногда  я  просматриваю  весь  этот   сумбурный  ворох  бумаг:
признаться, вся эта работа без толку.
     Вырголич выехал с своей частью в Шавли -- решил, что с Бермонтом ему не
сконкурировать.  Однако  связь  с  нами  сохраняет путем  переписки и обмена
приказами. Работа у него закипает.
     24 июля.
     Приезжала к Бермонту (из  Риги) комиссия от англичан для ознакомления с
деятельностью "русского  отряда". Бермонт  прикинулся больным и принял  ее у
себя на дому, а не в штабе (не знаю, для чего это ему понадобилось).
     В разговоре с английским капитаном Райт[ом] (говорит по-русски) Бермонт
подчеркнул, что  на  фронт  выйдет не  раньше, чем  имея  50-тысячную армию,
хорошо  обмундированную,  сытую,  снабженную  оружием  и всеми  техническими
средствами.
     Капитан  Райт указал, что  все это они  могли бы ему  дать при условии,
если Бермонт пообещает перевести свой гарнизон в Ревель, вообще в Эстонию.
     Бермонт ответил уклончиво. Комиссия  уехала ни с чем,  получив, однако,
впечатление, что работа в Митаве принимает громадные размеры.
     Не знаю -- нарочно ли  это было устроено, или это совпадение,  но перед
глазами комиссии, мимо окон Бермонта, прошли  три блестящие пластунские роты
с маленьким флагом, выказав "командующему" ослепительное внимание. Увидя его
у  окон, они отдали ему  честь, гаркнув на  его  приветствие  громоподобное:
"Здравия желаем, г. полковник!"
     По отъезде комиссии Бермонт сказал мне:
     -- Видите... я их заставлю считаться со мной. О, они меня плохо знают!
     25 июля.
     В  Митаву  приехал  полковник  Чесноков.  Бермонт расцеловал его  среди
улицы, где  встретился  с  ним,  и дружески похлопал его по  плечу.  Вечером
сознался  мне, что  "собственно Чесноков не заслуживает хорошего назначения,
но ради приятельского расположения дам уж..."
     Службу  в роте я оставил: приходится ежеминутно  отрываться от строевых
занятий для работы в штабе. Это затрудняет и полковника Кочана: полуротный у
него есть (по списку), а на лицо -- я отсутствую.
     26 июля.
     Познакомился с  Чесноковым. Плутоватые  серые глаза и весь он  какой-то