разума", в которой Кант исследует чистые понятия  рассудка  (категории),
делающие   возможным   опыт,   и   принадлежащие   a   priori   человеку
основоположения  рассудка  и  идеи  разума.  Под  влиянием   новых,   по
преимуществу  психологических  элементов,  внесенных  в  Л.,  она  может
потерять свой нормативный характер. Как формальная, так и индуктивная Л.
признают своей задачей установку  правил,  определяющих  собой  истинное
мышление; если же смотреть на Л. как на теорию мышления, если  разбирать
условия возникновения мысли, описывать процессы,  из  которых  слагается
мысль, то историю возникновения мысли легко смешать с действительным  ее
значением и  принять  ассоциационные  законы  за  законы  мышления.  Это
действительно и случилось с некоторыми  английскими  исследователями  (в
России эту точку зрения защищал Н. Я. Грот: "К вопросу  о  реформе  Л.",
Лпц., 1880, 8ё). Между тем, ассоциации управляют  лишь  воспроизведением
элементов сознания, а не живым мышлением. Мышление творит ассоциации, но
ассоциации создать мысли не могут.
   III. Чего не  могла  сделать  индуктивная  Л.,  т.  е.  построить  Л.
открытия, за то взялась так назыв. метафизическая Л. Уже знаменитая  Ars
lulliana, которой восхищался Джордано Бруно, была попыткой такого  рода.
Луллий хотел путем сочетания некоторых основных понятий  о  вещах  и  их
свойствах указать путь к открытию нового знания  о  вещах.  Эта  попытка
могла бы быть удачной лишь при  обладании  такими  категориями,  которые
исчерпывали бы всю  полноту  бытия;  но  так  как  опыт  мог  ежеминутно
показать  неполноту  выбранных  Луллием  понятий,  то  можно  было  лишь
удивляться его  остроумию,  признавая  попытку  его  неудавшейся.  Мысль
Луллия своеобразно видоизменил Гегель: исходя из положения  о  тождестве
бытия и познания, он отождествил Л. с  метафизикой,  т.  е.  предположил
тождество там, где теория познания утверждала лишь связь. Л. есть  наука
о чистых понятиях, которые a priori присущи человеку; именно поэтому они
и имеют применение к бытию.  Из  этой  мысли  развилась  гегелевская  Л.
Гегелю принадлежит лишь путь нахождения чистых понятий,  который  назван
им  диалектическим  методом.  Но  и  у  Гегеля,  который,   по-видимому,
совершенно отождествил Л. с онтологией и сделал  субъективные  категории
стадиями развития самого бытия,  формальная  Л.  все  же  не  совершенно
уничтожена, а является вновь в учении о понятии, которое  развивается  в
трех  моментах:  а)  субъективное  понятие,  б)  объект   и   в)   идея.
Субъективное понятие представляет три момента диалектического  развития:
понятие как таковое, суждение и умозаключение.  Таким  образом,  в  этом
величественном построении, в котором  мысль,  по-видимому,  творит  свой
объект, и старая школьная Л. нашла себе место.  В  общем,  о  Л.  Гегеля
следует сказать, что она представляет собой гениальную,  но  безнадежную
попытку. Основная предпосылка ошибочна, и потому все здание должно  было
оказаться построенным на песке. Человек не обладает творческой мыслью, а
только исследующей; творчество  человека  (в  сфере  научной)  только  и
проявляется в исследовании существующего, а не в создании его.
   Итак, первоначальная Аристотелевская логика в  историческом  развитии
подвергалась многим реформам, которые  отчасти  обогатили  ее  (напр.  в
методологическом и психологическом отношениях), отчасти же  исказили  ее
сущность  (в   метафизическом   направлении).   Отсюда   можно   вывести
заключение, что главный предмет Л. остался неизменным: Л. есть учение  о
доказательствах, описание же законов и форм мысли  есть  скорее  предмет
психологии, чем Л.

   Литература: по истории Л. : Prantl, "Geschichte d.  Logik"  (Лейпциг,
1885 - 1870) и Ueberweg,  "System  der  Logik"  (Бонн,  1874;  глава  об
истории Л.). Из Л. формального направления: "Organon", Аристотеля  (изд.
Вайца) и "Elementa  logices  Aristoteleao"  (изд.  Trendelenburg'a,  Б.,
1868); Arnauld, "L'art de penser"  (П.,  1664,  изд.  часто);  Drobisch,
"Logik" (Лпп., 1850); Rabier, "Logique" (П. 1886).  Из  индуктивных  Л.,
кроме "Novum Organon",  Бакона;  "А  system  of  logic  rationative  and
inductive", Милля (Л., 1843,  изд.  часто;  есть  рус.  перев.);  Claude
Bernard, "Introduction a l'etude  de  la  medecine  experimentale"  (П.,
1865); Sigwart, "Logik" (Тюбинген; 1873). По математической  Л.:  Liard,
"Les logiciens anglais" (П., 1878); Boole, "An investigation of the laws
of  thought"  (Л.,  1854).  К  гносеологической  Л.   относятся,   кроме
классических  соч.  Декарта,  Лейбница,  Локка,  Канта:  Wundt,  "Logik"
(Штуттгардт,    1880;    1896    г.     третье     издание);     Shuppe,
"Erkenntnisstheoretische L." (1878); Lotze,  "Logik"  (Лпц.,  1874).  По
метафизической Л., кроме Гегелевской: Kuno Fischer, "System der Logik u.
Metaphysik" (2 изд., Гейдельберг, 1865).
   В России Л. составляла издавна предмет преподавания  как  в  духовных
академиях, так и в  университетах,  почему  различных  сочинений  по  Л.
сравнительно много, но из них только одно вполне оригинально (Каринский,
"Классификация выводов"). Другие наиболее крупные: Бакман, "Система Л.";
Новицкий, "Руководство по Л."  (Киев,  1841);  Карпов,  "Систематическое
изложение Л." (СПб., 1856); Владиславлев, "Л."  (СПб.,  1872);  Троицкий
"Учебник Л." (М., 1885). Переведенных, кроме Л. Милля,  "Л."  Минто  (М.
1895).  Обзор  логических   направлений   дает   Лейкфельд:   "Различные
направления в Л. и основные задачи этой науки" (Харьков, 1890,  8ё);  он
же печатал в "Ж. М. Н. Пp." за 1895 г. "историю индуктивной Л.".
   Э. Радлов.
   Лодзь (Lodz, точнее Lodzia) - уездн. город Петроковской  губ.,  после
Варшавы самый значительный  центр  фабричной  промышленности  в  Царстве
Польском, в 130 в. (по ж. д.) от Варшавы и в 48 в. от  губ.  г.,  на  р.
Лудке, впадающей в Неру (прит. Варты).  Город  расположен  на  згержском
плоскогории,  которое  еще  в  начале  текущего  столетия  было  покрыто
дремучими лесами; окружен целой  группой  фабричнопромышленных  городов,
как Згержь, Ленчица,  Пабианиц  и  др.;  соединен  особой  жел.  дор.  с
Варшавско-Венской ж. д.; кроме  того  5  шоссированных  дорог  соединяют
город как с соседними, так и с более отдаленными промышленными центрами.
В истории промышленного развития Л., по быстроте своей напоминающего  С.
А.  Штаты,  важную  роль  играли  немцы,  которые  сперва   намеревались
сосредоточиться в окрестностях Плоцка; но так как наплыв  иностранцев  в
этой местности был найден нежелательным, то  немцы  переселились  в  Л.,
тогда еще небольшое и небогатое местечко. В настоящее время Л.  занимает
площадь в 23, 8 кв. в., окруженную низинами, озерами и топкими  местами,
что заставило город принять узкую, продолговатую форму; ширина его от 50
саж. до 21/2 в., а длина - до 10 в. Посад Балуты, к северу от Л., слился
с городом. К 1 января 1893 г. в Л. насчитывалось 149889  жителей  (76058
жнщ.), в том числе постоянного  населения  71076  чел.  и  непостоянного
78814 чел.: 936 правосл., 61550 католиков, 49327 лютеран, 960 баптистов,