которых он признает, что некоторые вопросы,  казавшиеся  М.  чрезвычайно
простыми, не  разрешимы  (напр.  вопрос  о  возникновении  сознания).  В
новейшее время следует отметить возрождение витализма (напр. речь  проф.
Бородина, "Витализм и протоплазма",  СПб.,  1890)  и  возражения  против
атомистики  известного  химика  Оствальда  ("Несостоятельность  научного
М."), защищающего несколько туманную теорию энергетики. В общем  следует
сказать, что М. усиливался  в  те  эпохи  развития  человеческого  духа,
когда, почему бы то ни было, падал истинно научный и философский дух,  и
что,  следовательно,  М.  никогда  не  играл  большой  роли  в   истории
философии.
   II. Критика Доводы М. можно рассматривать с различных  точек  зрения:
логической, физической, этической, философской и, наконец,  религиозной.
Логика не может судить о содержании материалистической теории, но  может
указать на то, соблюдены ли  некоторые  формальные  требования.  Первое,
самое общее требование относительно философской системы - это  единство.
Один принцип должен быть проведен через все части, все положения.  Этому
формальному требованию М удовлетворяет в такой же мере, как и простоте и
наглядности.  Однако,   это   единство   и   эта   простота   получаются
насильственным способом:  пренебрежением  к  различию  понятий.  Сильная
сторона М.  состоит,  по-видимому,  в  его  физическом  учении,  которое
сводится к атомистической теории и  к  механическому  мировоззрению.  Но
механическое мировоззрение не необходимо ведет к М.;  можно  представить
себе мир, в котором разум являлся  бы  господствующим  началом,  но  для
осуществления  своих  целей  нуждался  бы  в  материи.   Телеологическое
мировозрение предполагает  механизм,  как  подчиненный  принцип,  но  не
наоборот. Учение об атомах, т. е. о протяженных, неделимых  и  абсолютно
непроницаемых частицах  вещества,  отличающихся  друг  от  друга  только
количественно  и  производящих  чисто  механическим  путем  все  явления
видимого  миpa,  привлекает  человеческий  ум  своею  наглядностью,   но
отличается  недостатками,  на  которые  философы  постоянно   указывали.
Недостатков  два:  первый  заключается  в  понятии  атома,  второй  -  в
невозможности проведения механического мировоззрения через  все  явления
видимого мира, - а в виду этого уничтожается вся польза,  которую  можно
было бы ожидать от атомистики. Протяженность и неделимость суть  понятия
противоречащие:  все  протяженное  делимо  и  все  делимое   протяженно.
Атомистическая теория  объясняет  все  явления  тем,  что  отрицает  их,
утверждая, что в сущности, т. е. в атомах, этих явлений  не  происходит.
Отсюда само собой следует, что никакой опыт  не  может  ни  опровергнуть
этой теории, ни доказать ее  справедливость.  Атомы  представляют  собою
лишь олицетворение неизменной сущности вещества; никакой опыт никогда не
может показать нам атом. Атомистическая теория предполагает, что понятие
пространства, лежащее в  основе  атома,  совершенно  просто,  недоступно
анализу и потому  может  составлять  первичное,  непроизводное  свойство
материи. Так думал и Декарт,  но  это  неверно;  помимо  сложности  идеи
пространства (об этом см.  Baumann,  "Die  Lehren  von  Raum,  Zeit  und
Mathematik in der neueren Philosophie", Берлин, 1868 - 69)  следует  еще
заметить, что в  атоме,  т.  е.  чисто  пространственном  веществе,  нет
ничего, дающего возможность выйти за пределы атома; атом есть совершенно
законченное целое, не нуждающееся ни в чем и не могущее иметь влияния ни
на что, вне его лежащее; но без идеи движения и силы  построить  явления
внешнего миpa нельзя -  следовательно,  атому,  вопреки  первоначальному
определению  его,  приходится  приписать  неизвестно  откуда   взявшееся
качество силы и движения. Лейбниц, в критике Декартовского механического
миросозерцания, очень хорошо показал,  что  из  идеи  протяжения  нельзя
понять самых простых явлений движения. Итак, атомистика, как философская
теория. не выдерживает критики: основное понятиe  ее  заключает  в  себе
противоречие и постулирует себе качества, которые из  основного  понятия
выведены быть не могут. Как научная  гипотеза,  атомистика  в  настоящее
время  имеет  многих  защитников  (ср.  Fechner,   "Die   Atomenlehre"),
старающихся свести к атомистики общие законы природы;  однако,  и  среди
ученых стали раздаваться  голоса,  признающие  необъяснимость  некоторых
явлений с точки зрения атомистики. Напр., Оствальд в  "Несостоятельности
научного  М."  говорит,  что  обыкновенно  не  замечают,  как  много   в
механическом   миросозерцании   гипотетического.   Не   было   приведено
доказательств тому, что  все  немеханические  процессы,  каковы  явления
теплоты,  лучеиспускания,  электричества,   магнетизма   и   химического
сродства, в действительности суть механическиe. Не удалось объяснить без
остатка действительные отношения механической теорией. Если этой теорией
не объясняются даже физические явления, то тем менее, конечно, может она
объяснить явления биологические и  психологические.  Предмет  физиологии
состоит в объяснении общих  свойств  живых  существ;  эти  свойства,  по
мнению Клода  Бернара,  можно  свести  к  пяти  следующим:  организация,
рождение, питание, развитие и (дряхлость, болезнь) смерть;  почти  также
определяет задачу физиологии и Аристотель, который предметом ее  считает
питание, рост и разрушение. Многие  современные  физиологи,  приверженцы
механического миpoсозерцания полагают, что задача физиологии  состоит  в
исследовании  физических  и   химических   процессов,   происходящих   в
организмах. Ими руководит мысль, что жизненные процессы в  конце  концов
могут быть сведены к определенному, хотя и  весьма  сложному,  сочетанию
(физико-химическому) элементов и что таким образом в жизненных  явлениях
нет ничего  нового,  необъяснимого  механическим  путем.  Материалист  в
явлениях   жизни    старается    усмотреть    только    более    сложные
физико-химические процессы, т. е. то жe движение элементов, и хотя  опыт
нигде не показывает  возникновения  жизни  из  мертвой  материи,  но  М.
постулирует понятие самопроизвольного зарождения (generatio  aequivoca).
Такому  требованию,  по-видимому,  благопрятствуют  успехи   современной
биологии, которая начала с устранения идеи жизненной силы,  а  потом  не
только устранила границу между царствами  животным  и  растительным,  но
даже значительно пошатнула казавшуюся непреодолимой грань  между  мирами
органическим  и  неорганическим.  Нет,  однако,  никакой   необходимости
понимать это устранение чисто отвлеченных категорий в смысле успеха  М.;
этот  удар  направлен  против  дуализма   и   всякой   вообще   системы,
принимаюцией  несколько  несводимых  друг  к   другу   реальностей;   но
устранение дуализма вовсе не тожественно с доказательством истинности М.
Несомненно, что жизненные явления совершаются на почве физико-химических
процессов и без последних, как их условие, существовать не могут; но где
же доказательство, что жизненные явления суть  только  физико-химические
процессы, что в них нет плюса, прибавки, в которой вся суть дела? В  еще
более  затруднительном   положении   оказывается   М.   при   объяснении
психических явлений. Отожествление души и тела, физических и психических